Я поднялся, поклонился и пошел к двери. За спиной царило молчание, а потом послышался тихий смех. Бедная Айдора. Тяжело смириться с собственной промашкой. Но успокаивать ее – только зря тратить время. Надо до темноты собрать вещи и дойти до Кардема. Попрощаться со студентами, заглянуть к Элене. Масса дел.

Собраться оказалось просто – не так уж много я нажил. Собранные деньги спрятал под мантию. Пусть и не имею на нее права, зато так теплее. Пошвырял немногочисленный скарб в дорожный мешок, снял со стены Реуса.

«Раскрыли?» – сочувственно спросил меч.

– Все-то ты знаешь, – спрятал его в ножны.

Уходить было жаль. Оставлять за спиной вопросы без ответов. Я так и не узнал, кто помогал Лизи. И кто погубил сестру Микеля. Увы, времени не осталось. Уходить надо быстро, чтобы не было времени подумать, загрустить, окунуться в воспоминания.

– Профессор! – Дверь распахнулась без стука, и шестеро студентов ворвались в комнату, сразу ставшую тесной. – Вы уезжаете? Почему? Что мы сделали не так?

– Не в вас дело. – Защемило сердце. Я смотрел на своих студентов. Когда они успели стать родными? Когда я так привязался к ним? Лучше бы они не приходили.

– Тогда в чем? – спросила Регина, размазывая слезы по щекам. – Это из-за того случая с Деймисом?

– Нет. Ладно, не хотел вас расстраивать. Но давайте поговорим.

Студенты заняли диван, а я сел напротив. Сложно было подобрать слова. Еще тяжелее – произнести их.

– Я – не Альбертинад дер Кроун.

– Что? – Ребята растерянно смотрели то на меня, то друг на друга.

– Я вообще не профессор, – пришлось продолжить. – А бродячий комедиант. Мне нужны были деньги, и я украл у настоящего Кроуна его мантию и рекомендательные письма. Здесь его никто не знал, меня приняли за него. Так я и стал вашим преподавателем. Простите, мне жаль. Теперь здесь настоящий Кроун. Он научит вас тому, чему не смог я.

– Не уезжайте, – не дала мне опомниться Кэрри. – Мы не сможем без вас. С нами были вы, не он. И пожары тушили, и спектакль ставили, и слушали нас, и помогали справиться с силой. Вы – наш куратор, как бы вас ни звали.

Парни молчали. Ждали, что я скажу. А что я мог сказать?

– Мне никто не разрешит остаться. Потому что права быть профессором у меня нет. А вы все сумеете. Вы – одна команда. Помните об этом. Не давайте никому вас поссорить. Тем более здесь остается моя сестра, профессор Дагеор. Простите, мне пора.

Первым из комнаты вылетел Ленор. Дверь хлопнула так, что чуть не слетела с петель. Дени вышел следом за ним. Кэрри и Регина повисли у меня на шее. Я, как мог, пытался их успокоить. Выходило плохо. Я был расстроен сильнее, чем хотел показать. Поэтому и жаждал как можно скорее уехать. Джем и Кертис ничего не говорили, избегали смотреть мне в глаза.

В дверях появилась Элена. Она держалась спокойно, но меня не обманешь.

– Айдора приказала подвезти тебя до Кардема, – сказала сестра. – Я провожу. Экипаж ждет.

– Не уезжайте. – Услышать это от Джема было странно. – Вы нужны нам.

– Все будет хорошо, – похлопал парня по плечу. – До встречи.

И вышел из комнаты. Выбежал. Слетел по лестнице, чуть не сбив с ног Аверса и Филора. Экипаж и правда ждал. Запоздало вспомнил, что забыл дорожный мешок. К счастью, следом шли Петер и Элена. Они захватили мои вещи. Издалека слышал, как Реус о чем-то гудит с Беланной.

– Трус, – прошипела сестра, усаживаясь рядом. Петер махнул рукой на прощание и вернулся в общежитие, а Элена твердо решила проводить меня до Кардема.

– Не хочу больше лжи, – качнул головой.

– Все равно трус. Сбежишь от меня снова – убью. Найду и убью, – хмуро сказала она.

На пороге возникли Дабл Кей, Джем и Регина. Змеюшка по-прежнему плакала. Кэрри вцепилась в рукав куртки брата. Экипаж со скрипом двинулся. Я старался не смотреть, как скрывается из виду академия, как переворачивается страница моей жизни. И лишь проезжая через ворота, понял, что так меня тревожило. Как защита пропустила Кроуна в академию? Впрочем, его могли провести те, с кем он приехал. Мысль мелькнула – и исчезла. Как и все, что было в моей жизни за последние полгода.

Глава 28

Прошлое не проходит

Иногда наступает время, когда жизнь будто замирает в мертвой точке. Вроде бы все как обычно – тикают часы, отмеряя дни. Завтрак, обед, ужин. Сон. Снова утро. Равномерный до зубного скрежета ход жизни. Мне казалось, я схожу с ума. После кутерьмы, подготовки к занятиям, лекций и практических вдруг наступила тишина. Эти зимние дни я решил провести в Кардеме. И, признаться, начал понимать тягу Кроуна к вину. Мною овладело безразличие. Белый снег за окном вызывал раздражение, которое быстро сменялось периодами апатии. Все время хотелось спать. Я едва заставлял себя выйти из комнаты над трактиром и спуститься в общий зал, чтобы перекусить. Все остальное время ничем не занимался, давая себе время собраться с мыслями.

А мыслей было много. Они ленивыми улитками ползали в голове, сменяя одна другую. Могло ли все сложиться иначе? Что мне теперь делать? Стоит ли остаться здесь, или пора в путь? Что произошло с Лизи и Микелем? Кто был сообщником Лизи? Как там мои студенты?

Элена не заглядывала. И к лучшему. Никто не нарушал моего покоя. Кроме старины Реуса, который безумно скучал в ножнах и требовал его подкормить.

«Плох ты стал, хозяин, – бормотал он. – Так скоро жиром заплывешь, будешь похож на мешок на ножках. Никаких эмоций. Хочешь, чтобы я помер с голоду? С кем тогда разговаривать будешь? Одолжишь у сестрицы Беланну? Эй, я с тобой говорю? Эх, жизнь моя нелегкая».

Я молчал. Хотя, конечно, Реус был прав. Но не хватало какого-то рывка, чтобы действовать. Мой дорожный мешок так и валялся собранным в пыльном шкафу, чтобы можно было в любую минуту отправиться в путь. Только куда? А главное – зачем?

Прошло около недели. А может, две. Я все так же бездействовал, Реус все так же болтал. Трактирные девки устали строить мне глазки и занялись другими, более перспективными постояльцами. Поэтому когда поздно ночью раздался стук в двери, я решил, что мне показалось. Но стук повторился. Настойчиво, упрямо.

– Кого там принес темный? – распахнул дверь и отпрянул от белой фигуры.

– Добрый вечер, Аланел, – шагнула в комнату Айдора. Снег запорошил ее одежду, осел на непокрытых волосах. – Нам надо поговорить.

Если бы она не успела перешагнуть порог, я бы захлопнул дверь. Но теперь снег таял на ее одежде, обуви, оставляя капли на полу. Айдора казалась несчастной. А мне вдруг стало все равно. Пусть говорит, раз пришла.