Но она продолжала:

– Мить… я не хочу тебя с ними ссорить! Но они сами меня не примут. Это не я поставила тебя перед выбором, Мить, скажи – ведь не я?

– Не ты, конечно!

– Тебе надо с ними поговорить.

– Не сейчас. Сначала – поженимся.

– Это только их разозлит!

– Ты не понимаешь… – он помотал головой.

– Включи телефон!

– Нет, пока нельзя.

Разговор повторялся, но шёл по тому же кругу.

– Тогда они сами тебя найдут. Думаешь, Нина Степановна не даст им мой адрес?

– Мама в Греции, а отец в Раскове. У нас есть пара дней.

– Ты как фанатик… вбил себе в голову. А ты не подумал… что им по барабану – женаты мы или нет?

Митя замер – видимо, эта мысль ему в голову не приходила.

– Они будут поставлены перед фактом… – пытаясь изобразить уверенность, в очередной раз повторил он.

– И что для них этот факт? – вздохнула Соня.

– Ты будешь в другом статусе! Они поймут, насколько всё серьёзно. Им придётся с тобой считаться!

Соня в это не верила. Однако переубедить сейчас Митю было всё равно, что остановить несущийся на всех парах поезд. Они приехали в загс. Встали в небольшую очередь, получили бланки и уселись их заполнять. Написав год своего рождения, Соня невольно приостановилась – то-то сейчас будут любопытные взгляды. Митя заглянул ей через плечо.

– У тебя день рождения в конце сентября? Прошёл уже, значит… Может, отметим?

Соня бросила взгляд в его анкету:

– Отметим твой – в конце марта. Вот будет радость – станешь моложе всего лишь на семь лет, – усмехнулась она.

Сотрудница, проверявшая заявления, и правда, задержалась на их анкетах дольше обычного. Некоторое время она колебалась – вероятно, гадала, однофамилец Дима тому самому Калюжному или родственник. Внезапно она встала, попросила подождать и ушла. А через несколько минут вернулась с другой сотрудницей – видимо, старшей по должности. На Соню та даже не глянула.

– Дмитрий Антонович, – извиняющимся голосом проговорила женщина. – Тут такие обстоятельства… Понимаете… Мы не можем принять ваше заявление.

Глаза у неё были испуганными.

– То есть как – не можете? – недоумевающе спросил Митя.

– Ну… не можем… попробуйте в другом загсе… хотя, я думаю, вряд ли… В общем, вы должны нас понять…

– Да что за херня? – не выдержал он. – Вы обязаны… как вы смеете? Вы что-то имеете против меня?

– Ничего, абсолютно ничего, что вы! – заторопилась та. – Просто… У нас указание – сверху… Я не могу потерять работу. Простите.

Соня обалдела. Митя тоже несколько секунд находился в ступоре. Потом сплюнул себе под ноги, схватил её за руку и потащил прочь.

– Ничего… ещё есть загс в микрорайоне… – забормотал он, заводя машину.

– Сильно… – произнесла Соня. – Ну что же… Твой отец всё предусмотрел.

Митя как будто не слышал. Он гнал машину незнамо куда; наконец, затормозил в одном из дворов. Обнял руками руль и уронил на него голову. Потом резко поднял её и стукнул кулаком по приборной панели.

– Ну, нет… папа, любимый. Так ты меня не проймёшь!

– Он, наверно, надеется, что само рассосётся, – весело предположила Соня. – Подёргаешься, подёргаешься, и…

Митя посмотрел на неё непонятным взглядом. А потом снова завёл мотор.

– Куда едем? В московский загс? – поинтересовалась Соня спокойно. – Расковские тоже, небось, под контролем.

Он молчал, только остервенело гудел автомобилям, не спешащим уступать дорогу. Наконец, остановился – они приехали к Лавре.

– Здесь мы уже были… – сказала Соня.

– Ничего. Пусть теперь поп твой ответит!

Он буквально насильно вытянул её из машины и потащил в собор.

* * *

Служба только что окончилась, и народ ещё не покинул храм, многие подходили к священнику с приветствиями и просьбами о благословлении. Митя решительно отодвинул в сторону двух благочестивых старушек, возмущённо зашипевших ему вслед.

– А, старые знакомые! – по-свойски поприветствовал их батюшка. – Ну что, определились с датой?

Но тут же удивлённо поднял брови, увидев, в каком состоянии Дима.

– У вас что-то случилось?

– Вот именно! – вызывающе сказал тот.

Священник посерьёзнел и жестом пригласил их на скамеечку, стоящую возле чана со святой водой, в глубине собора.

– Значит, вам печать нужна в паспорте, да? – выпалил Митя. – Значит, в грехе жить нельзя, да? Тогда какой же выход вы предлагаете?

– Если честно, я ничего не понял, – нахмурился батюшка.

– Родственники против нашей свадьбы, – впервые открыла рот Соня. – Поэтому её не будет.

– А почему? Почему против?

– Я им не нравлюсь, – попробовала улыбнуться Соня, но улыбка вышла кривой.

– Почему же?

– Да вы с ума сошли! – мгновенно вскипел Митя.

– Просто пытаюсь понять, в чем конфликт.

– Да ни в чём! Ни в чём! Они её даже не видели – ни разу! И видеть не желают! Решили за меня мою жизнь!

– Я не из их круга, – объяснила Соня. – Я старше. У них другие планы на будущее сына. Всё, как в старые времена.

– Только вот церковь – не как в старые! – продолжал возмущаться Митя. – Раньше бы нас повенчали!

– Знаете… Эмоции – эмоциями, обиды – обидами. Но любовь – она всё преодолеет, – серьёзно произнёс батюшка. – Если ваше решение твёрдое, почему нельзя просто тихо расписаться – без родственников и церемоний? И сразу же к нам, сюда – только дату скажите.

– Какие уж там церемонии! Ни один загс нас не расписывает! Заявление не берут! Ну, и на что вы нас обрекаете?

– Что за чепуха? Разве такое бывает? – священник нахмурился, начиная подозревать что-то совсем нехорошее. – А может, у вас…

Но Дима его перебил.

– Вы знаете такую фамилию – Калюжный? – со злой усмешкой произнёс он.

Глаза у батюшки стали круглыми, потом он внимательно сощурился.

– Положим, знаю. И что?

– Это мой отец, – выдохнул Митя.

Несколько долгих секунд священник молчал. А потом начал говорить, медленно подбирая слова:

– Мой долг – поверить вам и обвенчать. Но… Поймите – это центральный храм города. Здесь постоянно люди. О таком венчании моментально узнают. Ради вас самих – я опасаюсь провокаций, понимаете?

– Ну, и что же нам делать? Идти в другой храм – всё объяснять? Тогда уж точно всему городу станет известно!