— Но это неправда, правитель! Я — ваша супруга. Вы согласились на брак, вы продолжили церемонию на второй день, вы…

Найви, всхлипнув, бросилась в ноги Дэйррэну — судя по всему, пытаясь умолить его о прощении. По крайней мере, я так подумала.

Оказалось же, что она бросилась на меня.

Правитель, надо отдать ему должное, сумел резко повернуться, уведя меня с линии атаки Найви. Затем в зале вдруг стало как будто тяжело дышать.

— Прости, малышка, прости, — обеспокоенно произнес правитель, осматривая меня с ног до головы. — Ты не ранена, всё в порядке?

Я машинально кивнула, боковым зрением заметив, что Найви лежит бездыханная на полу.

А затем вдруг Дэйррэн зло рыкнул.

— У тебя кровь, — протянул он, нахмурившись. — Саша, очень больно?

Я посмотрела на свою руку — на ладони, не защищенной ничем, блестела маленькая капля крови — получается, правитель вовремя отстранил меня в сторону, иначе рана могла быть просто огромной.

Вспомнив, какие у радскар когти, я вздрогнула.

—Спасибо, — искренне протянула я, глядя прямо в глаза правителю. — Спасибо, если бы не вы…

Дэйррэн нежно поцеловав меня в губы, затем поцеловал раненую ладошку.

— Сейчас врач тебя осмотрит, — приказал он, недовольно сощурившись. Как раз в этот момент в зал вбежало несколько радскаров в форме. То есть это они вначале бежали, а по мере приближения к нам их движения становились всё более странными и неуклюжими — как будто воины вынуждено преодолевали толщу воды.

— Повелитель, — взмолился один из охранников.

Дэйррэн, повернув голову в их сторону, нахмурился, моргнул — и всё вернулось в норму. Охранники тут же поспешили в нашу сторону.

— Заберите её, — скомандовал правитель Арна, кивнув на приходящую в себя Найви. — Пятьдесят плетей и запрет на посещение медиков. Затем вышлите её в приграничную крепость — пусть помогает моему кузену.

Среда

Меня Дэйррэн тоже передал по опеку своим подчинённым: принес в одну из роскошно обставленных комнат и созвал целую толпу, чтобы те занялись несчастной пострадавшей. Главное, сам правитель куда-то смылся, а мне расхлебывай…

Вокруг меня тут же засуетились врачи, служанки и какие-то более важные дамы в дорогих платьях.

— Госпожа, вы не против, если мы вам обработаем рану?

— Госпожа, вам не больно?

— Госпожа устала?

Госпожа… Госпожа… Госпожа…

Хотелось завыть, честное слово. Маленький порез не стоил такого огромного внимания : доктор Шраа едва не созвал консилиум в той комнате, куда меня принесли, к счастью одна из благородных матрон ( из тех дамочек, что были в дорогих платьях) вслух возмутилась, что это не согласовано с Правителем — и вообще-то время поджимает.

Я не догадывалась, что такое она имеет в виду, но дико обрадовалось когда доктора, залечив порез, быстренько ретировались, оставив меня один на один с дамами и служанками.

Но не успела я даже дух перевести после докторов… как меня обступили дамы в дорогих платьях.

Дальнейшая процедура мне была уже знакома, потому что свою часть опеки надо мной дамы начали с бассейна и благоухающих средств для кожи. Я особенно не сопротивлялась — чувствовала, что бесполезно.

А спустя несколько часов массажа, различных обёртываний и прочих косметических процедур, настало время финального аккорда.

Да, на меня всё-таки надели синее кобальтовое платье, в цвет рода правителя.

Платье само по себе было изумительным — тонкая работа, дорогая ткань, огромное количество драгоценных аратов.

И наверное можно было ради этого богатства забыть о том, что платье это шили не для меня, а для совсем другой девушки. Что жену — (бывшую жену или первую жену — какая, в общем, разница) сейчас где-то стегают плетьми в качестве наказания, а потом как неугодную царю супружницу сошлют в какой-нибудь далёкий монастырь… или куда там сказал Дэйррэн?

Я горько усмехнулась.

Прогрессивный тридцать второй век! Супер корабли стоить научились, а правильно жениться — до сих пор нет.

И главное, я ведь совершенно точно знала, почему это не я сейчас изображаю турецкую невольницу под плетями, а Найви: метка — единственная этому причина.

Не доверяя никому из окружающих, я понятия не имела, каким именно образом меня цапнул раск правителя; на самом ли деле это брачная метка, либо обыкновенная метка первой ночи, о которой говорила Найви.

Я знала, что все мне врут.

Знала, что из дворца повелителя невозможно выбраться незаметной. Что я нужна ему зачем-то — этому жесткому равнодушному мужчине, который спокойно, одной короткой фразой избавился от своей жены. И пусть это было сделано якобы ради моей защиты… но сколько должно пройти времени, что он также наказал уже меня, когда его новая возлюбленная возникнет на пороге нашей спальни.

Я горько усмехнулась и решилась на тихий бунт.

Как только служанки вместе с управлявшими их дамами закончили свою работу, я удалилась в туалетную комнату… где и забаррикадировалась.

«Я сладостей переела. У меня несварение. Уйдите все».

Если честно, то я ни на что не надеялась. Туалет — не крепость, в которой можно переждать осаду, не комната, к двери которой можно придвинуть тумбочку… хотя кто бы всерьез стал рассчитывать, что это поможет, зная, как Дэйррэн легко крушит окружающую его обстановку.

Я просто устала.

Вымоталась.

И даже ( о, глупая Саша) потеряла путеводные ориентиры.

Потому что страдать о ком-то, до кого не можешь дотянуться, оказалось проще, чем признать то, что объектом твоих мечтаний на деле стал жестокий, самовлюбленный сатрап, думающий только о своих желаниях.

Я вспоминала ту ночь во дворце, когда тягучий, с чувствительными нотками мужской голос, обжигал мои чувства, заставлял моё сердце биться быстрее… И сравнивала его с холодным, равнодушным тоном мужчины, обвинявшего меня во всех грехах.

Всё то время, что мы были на станции, Дэйррэн меня изводил — прежде всего именно он сделал мою жизнь там невыносимой. Я как-нибудь пережила бы и нападки госпожи Нарвэ, и выходки Танна… а вот жестокость Дэйррэна перенести было сложно. И если бы всё дело было просто в личной неприязни…

Всё мгновенно изменилось, стоило доктору Шраа рассказать про метку. Я не очень понимала, как правителю хватило полсекунды, чтобы сделать правильные выводы…но то, как он изменился, ещё больше испугало меня.

Потому что теперь он стал злым по отношению к своей жене, и невозможно предупредительным — ко мне.

Я прикусила губу, признавая очевидное — вряд ли бы правитель стал так резко меняться из-за простой метки первой ночи. Да и Найви с отцом так задёргались неспроста. Скорее всего, правитель раска отметил меня совсем иначе…