Проклятье! Ева незаметно закусила губу.

Ну не получалось у нее врать самой себе! Сама для себя она знала и понимала правду.

Просто хотелось найти выход из положения, прежде чем эта правда дойдет до Бормиаса. Она обязана научиться терпеть любые прикосновения будущего мужа.

Более того! Они обе с драконицей должны научиться получать от них удовольствие! Драконице должно стать так же приятно, как самой Еве.

* * *

Бормиас на прогулке вел себя совершенно не так, как Грайнор. Видимо, он и сам ощущал, что драконице его общество не слишком приятно. К тому же приказ Евы отойти, ведь ей нужно раздеться, подействовал безотказно. Бормиас был слишком корректен…

Не пытался он и взобраться на шею драконице. Сложно сказать, почему. То ли опасался, то ли считал вопиющей наглостью и не собирался идти по стопам младшего брата.

Бормиас просто ждал ее. Терпеливо, столько, сколько нужно.

Ева же радостно пробежалась по лесу, искупалась в предгорном озере, поймала одного оленя, потом двух крупных кроликов — добыча мелкая, но мягкая и вкусная.

Про ждущего ее Бормиаса старалась не думать. Потому что мысль о нем раздражала драконицу. Она словно бы мотала головой: «Ах, этот твой зануда! Да и плевать на него!». Ведь ее дракон — суровое и весьма прямолинейное создание…

Но когда Ева вернулась, драконица была страшно довольна. Она насытилась, получила порцию своей вожделенной свободы. Она урчала, как кошка у печки.

Бормиас обнял только что обернувшуюся Еву. Осторожно начал целовать…

А Ева, сперва напряженная из-за страха, что сейчас снова все пойдет не так, постепенно ощутила необычное… Сладость скрутилась внизу живота, голова запрокинулась… Было приятно принимать ласку Бормиаса.

И драконица молчала. Лишь периодические с недовольством открывала один глаз и усмехалась.

— Ах… Ева, какое счастье… — услышала он шепот Бормиаса. — Выходит, я верно догадался. Нужно было «накормить» твою вторую ипостась, чтобы она не вмешивалась в наши поцелуи…

Да! Как ни странно, Бормиас вроде бы оказался прав. Причина куда невиннее, чем думала Ева.

Только ей почему-то не верилось, что этот ларец открывался так просто. Что-то здесь все же было не так….

Впрочем, она может обнять и целовать своего жениха. Может принимать его ласки. А значит, она может выйти за него и отдаться ему в первую брачную ночь.

Спустя еще два дня они уехали в столицу. Бормиас привез Еву в свой городской особняк. Поселил в левом — женском — крыле. Ведь опять же, в случае присутствия подходящий прислуги, то есть постоянных свидетелей, проживание под одной крышей для жениха и невесты не возбранялось.

К тому же Бормиас нанял для Евы пожилую компаньонку — формально милая и добродушная пожилая женщина должна была ни на шаг не отходить от девушки. А ночью она должна была спать в комнате перед спальней принцессы и беречь ее честь.

При этом милая матресса Дроус умела быстро испариться из комнаты, как только замечала, что жених и невеста желают остаться наедине.

Буквально на следующее утро после возвращения в столицу Бормиас сообщил, что они едут к его отцу. Договориться о помолвке и… просто представить ему долгожданную невесту старшего принца.

Ева волновалась… Все же это было знакомство с будущим тестем. К тому же она не под своим именем… Не догадается ли о чем-то старый король?!

Она ловила себя на мысли, что чувствовала бы себя спокойнее, если бы на месте Бормиаса был Грайнор. Ведь сообразительный младший принц обязательно сумел бы придумать, как справиться с любой проблемой!

* * *

Граница встретила Вериану отличной погодой. Солнце светило ярко, пахло хвоей, казалось бы — радуйся, что едешь к жениху. Но настроение у принцессы было сложное.

Ох, какое сложное!

С одной стороны, она предвкушала, как вытянется лицо принца Бормиаса, когда он увидит ее в поросячье-розовом безвкусном платье с рюшечками (вообще-то ни одна уважающая себя принцесса такое в дорогу не наденет!). А с другой… она страшно волновалась. И даже начала немного жалеть о своей затее.

А вдруг она не права? Вдруг выйти замуж по расчету, а потом привыкнуть к мужу — нормальная судьба? Вдруг прав отец, который думает об интересах государства, но намекает, что проводить время Вериана может как угодно (и с кем угодно)?

Еще она просто тревожилась, как любая девушка, когда дело идет к свадьбе. Это была неконтролируемая и плохо понятная тревога. Но Вериана начинала понимать всех этих нервных невест, падающих в обморок при каждом удобном и неудобном случае.

Но отступать было поздно. Пограничный пост протянулся через дорогу прямо перед ней. Наверное, целый полк солдат стоял вдоль границы с торжественно поднятыми ружьями.

А там, за невидимой чертой, ее ждал жених на коне. В окружении эскорта.

Вериана высунулась, чтобы рассмотреть его лицо. Но было далековато. Она заметила лишь отменное сложение всадника на черном коне и его темно-бордовый костюм — бордовый цвет в Андиоре считался праздничным.

— Вы готовы, ваше высочество? — сопровождавший ее пожилой герцог Таурский наклонился к окну. — Кхм… Может быть, желаете переодеться?

И тут Вериане стало смешно.

Она нервно засмеялась ему в лицо. Вот так! Даже герцог заметил ее нелепый внешний вид, хоть вроде бы он — старый вояка вроде его жениха Бормиаса.

— Нет, герцог, поздно переодеваться. Давайте закончим с этим. Возможно, вечером мне удастся избавить от общества жениха, и мы с вами хорошо поужинаем. В этой стране нормально кормят?

И снова нервно рассмеялась.

Герцог вздохнул и козырнул ей:

— В прошлые свои визиты в Андиор я не был вынужден жаловаться на кухню этой страны, — ответил он.

И карета тронулась…

Всего лишь три минуты — и они пересекли невидимую границу под торжественные залпы встречающего полка. Раздались восторженные крики мужчин из эскорта принца.

Еще спустя миг карета остановилась, и Вериана замерла. Вот, сейчас… Если уж она начала эту игру — нужно сыграть как по нотам. Принц должен спешиться, подойти к карете и подать ей руку, чтобы приветствовать ее и выразить свои намерения.

А она должна изобразить восторженную дурочку…

Выглянуть теперь Вериана не могла и ждала появления Бормиаса, не зная, плакать ей или смеяться.

Секунды тянулись долго. Жених словно бы испытывал ее терпение. Вериана даже подумывала обидеться и высказать нерадивому жениху свою претензию. Мол, что-то он не торопится встретить свою избранницу… Это будет вполне в духе жеманного образа, выбранного ею.

Но тут дверь раскрылась — ее распахнул лакей, и перед Верианой сначала появилась крепкая и смуглая мужская рука. Она, как принято, вложила в нее свою ладонь и начала выбираться из кареты.