— Кто останется жить, а кто погибнет. И где. И в одном случае — как.

— Ты не вправе скрывать это от нас! — возмутился Таниэль.

— Я не вправе вам об этом говорить, — спокойно возразил Дьяволенок. — Потому что, если мы попытаемся что-нибудь изменить, изменится и конечный итог. Я мог бы спасти одного из нас, но тогда остальные погибнут. И даже спасенный все равно простится с жизнью, но только чуть позже, а наша миссия кончится крахом! — Он так громко выкрикнул последнее слово, что Элайзабел вздрогнула от неожиданности. — Наш путь предопределен заранее. Вам не показалось странным, что мои камни и детектив Карвер не сговариваясь пришли к одному и тому же плану? Знайте, это высшие силы выбрали нас всех в качестве главного орудия в борьбе против нечисти. Мы не можем противиться их выбору.

— Какие еще высшие силы, Дьяволенок? — сердито спросил его Таниэль. — Я не позволю считать себя пешкой в чьей-то игре. Я сам за себя отвечаю. И не собираюсь быть орудием каких-то там загадочных сущностей, на которые ты намекаешь.

— Я имел в виду не сущности, о которых ты отзываешься с таким пренебрежением. — Джек склонил голову набок. На его бледных губах мелькнуло подобие улыбки. — Я говорил о той могущественной силе, которая создала видимую часть вселенной, о силе, которая управляет ходом времени и последовательностью событий, о силе, которая руководит движением планет. Ее орудия — это всяческие совпадения, различия и случайности. Это по ее воле мужчина наклоняется, чтоб подобрать монетку, которую кто-то обронил несколько дней тому назад, и какая-то девушка при этом случайно на него наталкивается, а после он берет ее в жены, а еще лет через пятьсот их потомок становится правителем половины мира. Это она приковывает внимание ученого к какой-нибудь маленькой детали, к незначительному комментарию в научном труде, а через десяток лет благодаря этой случайности отыскивается снадобье от страшной хвори. Она, эта сила, столь велика и безгранична, что хаос, каким он нам представляется, становится всего лишь оборотной стороной установленной ею гармонии. Сила эта безымянна и всегда останется таковой, хотя люди и зовут ее порой судьбой или роком. Но она не то и не другое, а просто… ход вещей. Мы сами выбираем собственные пути, но они неизменно вплетаются в общий рисунок, в узор, созданный и подготовленный этой силой. Таков наш удел. Таков путь, которым мы следуем.

Все слушали мальчика, словно зачарованные. Первым очнулся Карвер.

— Кто ты, Дьяволенок? — с почтительным изумлением спросил он.

— Я всего лишь сосуд, некое вместилище, подобное тому, каким еще недавно была Элайзабел, — сказал Джек. — Я провидел наш путь и должен идти по нему вместе с вами. Таков рисунок судьбы. А теперь помогите королю Кротту подняться на ноги. Его смертный час еще не настал.

Арман своими огромными ручищами поднял короля нищих с пола. Кротт стоял, пошатываясь. Лицо его было бледно, на груди темнело серое пятно. Он мрачно взглянул сперва на Таниэля, а затем на Дьяволенка и пробормотал:

— Я пойду с вами. Мне это по силам. Мне уже лучше.

Никто не произнес больше ни слова, никто не попытался ему возразить. Им выпала нелегкая задача, и ее следовало выполнить во что бы то ни стало.

Каледониан-роуд

Городские подземелья

Возвращение давнего врага

Станция «Каледониан-роуд» пребывала в плачевном состоянии, и казалось, что она превратилась в развалины единственно из-за потоков дождя, которые с неистовой яростью обрушивались на нее с небес. В действительности же она оказалась жертвой прямого попадания снаряда, выпущенного из дирижабля. Произошло это два десятка лет назад, и с тех пор ее не ремонтировали. Однако, как ни странно, каркас станции почти не пострадал от взрыва, ее несущие конструкции выдержали удар. Крыша приземистого квадратного здания прогнулась посередине и треснула в нескольких местах.

Едва ступив за порог старой церкви, путники тотчас вымокли до нитки. Зато на коротком пути от церкви до павильона станции им не встретилось ничего и никого более страшного, чем перепуганная кошка. Они сочли это необыкновенной удачей. А что до дождя, то он по крайней мере разогнал ненавистный туман. Кротт брел вместе со всеми, тяжело опираясь на плечо гиганта Армана и сипло, прерывисто дыша. Охотники и детектив держали наготове свои пистолеты. Дьяволенок двигался в середине цепочки, рядом с Элайзабел, где было наиболее безопасно.

Пророчества Дьяволенка привели всех в довольно мрачное расположение духа. При всех его недомолвках ясно было одно — некоторым из них предстояло умереть в самое ближайшее время. Никому не становилось легче от мысли, что действия их подчинены определенному плану, что некая могущественная сила заранее решила, кого из них оставить среди живущих, а кого принести в жертву. Многие недоумевали, не нарушил ли Дьяволенок предначертанный ход событий, рассказав им столь многое? Или его рассказ вполне согласовывался с повелениями гадальных камней? Быть может, они предписали ему сообщить все это своим спутникам? Каждый погрузился в невеселые размышления о предсказаниях мальчика. Все то и дело бросали на Дьяволенка недовольные взгляды. Ведь это он являлся главным орудием в руках того, кто всеми ими манипулировал. А что, если мальчишка все это придумал, чтобы они его послушались? И не лучше ли будет отказаться выполнять его требования?

Ясно было одно — отступать поздно, благодаря Дьяволенку они все в западне. Но как выяснить, правду ли он говорил или действовал от своего имени, преследуя свои загадочные цели? Этого не знал никто.

Через несколько минут они приблизились ко входу в здание станции. Все давно привыкли к мысли о невозможности передвигаться по подземке в ночное время, когда в туннелях хозяйничала нежить. Большинство наземных павильонов превратились в своего рода крепости, которые препятствовали выходу нечисти на поверхность земли в темное время суток. Но «Каледониан-роуд» подверглась бомбардировке во время Vernichtung, когда нечисть еще только начала появляться в Лондоне, и, к счастью для охотников, эту станцию не перестраивали, уподобляя крепости, в последующие годы, так что в нее можно было беспрепятственно войти практически в любое время суток, а в случае надобности — столь же беспрепятственно из нее выйти. Что же до монстров, то они еще никогда не забирались столь далеко по ветке «Пикадилли». Так, во всяком случае, было в прежние времена. Теперь же, после появления над Старым Городом кровавой облачной воронки, чудовища осмелели и могли проникнуть в любые, даже самые отдаленные кварталы Лондона.

Таниэль шел во главе отряда к затянутому густым плющом пролому в кирпичной стене. Внутри станция представляла собой пустой и гулкий зал, в котором звенело эхо дождевых капель, струй и ручейков, просачивающихся сквозь бреши в кровле. Через самый большой пролом в центре крыши низвергался настоящий водопад, вода растекалась по каменному полу станции, частично выливаясь наружу, на тротуар, частично просачиваясь сквозь щели в плитах. Вокруг царила тьма, лишь слабые отблески света на воде чуть развеивали ее. В безлунную ночь глаза путников уже успели привыкнуть к темноте, но все равно было сложно что-либо разглядеть.