Капитан Мирошкин, Илья и Никита переглянулись.

— Вы кого-нибудь видели на платформе? — подался вперед капитан.

— Нет. Последняя электричка уже ушла.

— Что же вы предприняли?

— Побежал на нижнее шоссе ловить маршрутку. Приехал домой, поймал трех крыс в подвале, напоил Ах Пуча…

— Вы его крысиной кровью поили? — брезгливая гримаса исказила лицо капитана.

— Да. Где же было ночью человеческую раздобыть? Но он был доволен, я видел по его улыбке.

Да, с Владиславом Барановским капитану Мирошкину все было ясно. Котлова совершенно права: лечение в психиатрической лечебнице этому бедолаге необходимо, и специалистом быть не надо.

Но так думали, судя по всему, не все.

— Где Ах Пуч? — прошипел неожиданно оживший Леонид, и лицо его было страшно. Такой смеси вожделения, ненависти и безумного восторга Мирошкину видеть еще не приходилось. Можно поспорить, кто из этих двоих, дядя или племянник, больше смахивает на жертву маниакального психоза.

— Шизы, натуральные, — буркнул Артур, но расслышала его только сидевшая рядом Алла Яковлевна.

— Неси Ах Пуча, слышишь! — Леонид развернул к себе Владислава и тряхнул его за грудки. Старая клетчатая рубашка не выдержала, воротник повис на нескольких стежках.

— Оставьте племянника в покое, — одернул его капитан. — А вы принесите этого самого Ах Пуча, это моя личная просьба. Никита, проводи.

После его ухода Леонид как-то быстро пришел в себя и, уже почти не скрывая насмешку, поинтересовался у капитана:

— И что теперь вы мне будете инкриминировать? Смерть бомжа-воришки? У меня не было ни мотивов, ни желания, а у вас нет доказательств.

— Вот тут вы ошибаетесь, — усмехнулся в ответ Мирошкин, — доказательства у меня как раз имеются. И даже имеется свидетель.

— Вы блефуете, и очень бездарно, — миролюбиво отмахнулся Леонид.

— Ошибаетесь. Я же говорил вам, что вас подставили весьма технично. Человек, который отправился по вашей милости в тюрьму, решил отплатить вам той же монетой.

Леонид бросил короткий взгляд на Артура, и этот взгляд сказал Маше больше, чем все предыдущие заявления отца. Она побледнела и смотрела теперь на отца как на незнакомого, словно пыталась разобраться, с кем имеет дело.

— Как я уже говорил, несколько месяцев назад вы проиграли крупную сумму в подпольном казино. Даже продажа квартиры и машины не покрыли бы долг. Кредиторы напирали, вам не оставалось ничего другого, как обратиться к Владиславу. Думаю, он это легко подтвердит. Но Владислав, как всегда, отказался продавать хоть что-то. Вы умоляли, угрожали, объясняли, но он оставался глух.

И тогда вы решились на крайнюю меру. Опыт у вас уже был, никаких моральных затруднений вы не испытывали. Нужно было просто тщательно все продумать — способ и алиби. И вы продумали. Отдаю вам должное, — склонил голову Мирошкин, — идея была превосходной.

Одно «но»: за вами и Владиславом уже многие месяцы следили. У вас не было шанса выкрутиться. Все ваши действия в тот вечер зафиксированы на видео. Да, Леонид Аркадьевич, вас снимали. Как вы выбежали из машины, бегом домчались до платформы, весьма прытко, надо сказать, для вашего возраста. Электричка уже подходила к станции. Вы подбежали к стоящему у края платформы мнимому племяннику. Очевидно, вы очень спешили, вам некогда было вглядываться. Фигура та же, одежду легко узнавать. Да и потом, на платформе было сумрачно, половина фонарей не горела. Вы просто с разбега столкнули его на пути, прямо под электричку.

Машинист еще не понял, что произошло, а вы уже бежали к машине. На вас никто даже не обратил внимания. Дело было сделано. Вас никто не заметил, но даже если бы и заметили — узнать вас под женским париком и просторным балахоном не так просто. Все шито-крыто, если бы не посторонние глаза.

Леонид, бледный, окаменевший, смотрел сейчас только на Артура. Тот сидел с видом триумфатора.

— Так что за убийство ответить все же придется, — закруглил капитан. Да, внезапное воскрешение Владислава Барановского несколько смазало эффектный финал. Но и так хорошо.

— За убийство? Вы сказали — за одно убийство? — На пороге стоял сам Владислав Барановский с каким-то тяжелым предметом размером с трехлитровую банку, накрытым красным бархатом. — А как же убийство отца? Он же сознался, я сам слышал! Разве он не понесет за него наказание?

— Увы. Срок давно уже истек, к тому же у нас нет достаточных доказательств, а признание… — Договорить он не успел — Владислав Барановский уронил свою ношу на стол и снова бросился на дядю.

— Давайте-ка без рукоприкладства, мы не на бандитской сходке, — остановил его капитан. — Возьмите себя в руки и покажите лучше вашего индейского людоеда.

— А-а! — Крик был таким, как будто человеку заживо вырвали сердце. — Где он?

— Вот мерзавец! — С сердцем проговорила Агнесса. — Спер, подлец. Чего стоите, ловите его! Вещь бесценная, произведение искусства!

В какой именно момент Артур Угаров прихватил таинственного Ах Пуча, никто не заметил. Когда все очнулись, его уже и след простыл. Он даже дверь за собой ухитрился запереть теми ключами, что Леонид Аркадьевич бросил на подзеркальнике в прихожей. Пока нашли другой комплект, пока отперли, пока побежали…

— Да, навыки, приобретенные в уголовном прошлом, никуда не делись. Виртуоз, — выдохнул разочарованно капитан Мирошкин. — Ну да ничего, адреса его нам известны. Прихватим голубчика.

— Не надо его хватать, — всхлипнул Владислав. По щекам его текли слезы, но на лице было написано несказанное облегчение. — Пусть забирает. Он украл Ах Пуча, значит, древнее проклятие обрушится теперь на него. — Владислав поднял счастливые глаза. — Свободен! Аня, я свободен! Где Коленька? Где мой сын, я хочу его видеть! Господи, я свободен! Мы немедленно женимся!

Наблюдать очередное обострение нервной болезни капитан не стал. Он надел наручники на Леонида и в сопровождении Ильи и Никиты покинул квартиру, оставив остальных разбираться с тем, что уголовного розыска не касается.

Леонида Каргина-Барановского посадили. Правда, приговор ему вынесли не такой суровый, как надеялся Артур Угаров. В этом, безусловно, была заслуга Федора Григорьевича Кони, который чрезвычайно искусно выстроил защиту.

Владислав отказался подавать заявление о похищении Ах Пуча, и обвинение в краже Угарову так и не было предъявлено. Вскоре Владислав женился и настолько погрузился в радости семейной жизни, что окончательно утратил интерес к коллекции. Агнесса с большим удовольствием взяла дело в свои руки.

Дмитрий Решетников ушел из семьи, предварительно полностью рассчитавшись с долгом по ипотеке. Они с Агнессой укатили на Майорку. Через год он вернулся в семью, устроился на работу в строительную компанию и теперь процветает. Отношения с тещей у него так и не наладились.