Хелея замолчала, переводя дух. Но Цеара не позволила элкари сделать паузу. Когда она обратилась к ясновидице, ее голос звучал требовательно:

– Что ты видишь? Что сделали боги?

– Я вижу, как воды океана поднимаются стеной, гася разрушительную энергию и не позволяя ей выбраться за пределы Альграссы, к Ожерелью островов, где в те времена жили элкари, нгемахи, люди и остальные. Не успев спасти Древних, боги спасли нас, людей и не – людей от неминуемой гибели. Я вижу еще, как земля разверзлась под проклятым богом и сомкнулась над его головой, заключив его в свои недра. Он умер, так и не исполнив того, чего так страстно желал.

– Не понимаю, – воспользовавшись тем, что Хелея замолчала, Тень подала голос. – Это объясняет уничтожение Первородных, но никак не объясняет того, что должно произойти!

– Объясняет, Эва, – спокойно возразила ее подруга. – Ненависть проклятого бога ко всему живому была настолько сильна, что, умирая, он оставил вместо себя сгусток черной энергии. Тот стал расти, питаясь ненавистью людей, их ужасом, болью, страхом. Скоро зерно ненависти, вскормленное человеческими эмоциями, превратится в Нечто – монстра, выбравшегося на поверхность и уничтожающего все на своем пути.

Один из Древних погиб совсем рядом с проклятым богом. Он с самого начала чувствовал набирающего силы монстра и понял, что людская ненависть для того – самое изысканное блюдо.

– О нет, снова Древний, – простонала Эва.

– Не просто Древний, – вздохнула Хелея, – его имя – Дехаорм.

Тень увидела, как Цеара невольно отшатнулась при звуке произнесенного имени. Девушка помнила, что где – то слышала его, но вот где?

– Правитель Древних! – вспомнив, ахнула Эва.

– Верно, – кивнула Хелея. – Долгое время зерно ненависти оставалось простым сгустком темной энергии, но когда на Альграссу с Ожерелья островов перебрались люди, у него появилась пища – их отрицательные эмоции. Вот тогда – то Дехаорм и решил вырастить монстра и вызволить его из недр земли, подчинив своей воле. Затем напасть на чужаков и восстановить свою власть на Альграссе. Сначала Древний просто наблюдал за тем, как Нечто крепнет, но ему показалось, что процесс этот слишком долог. Тогда он решил ускорить его.

– Что он сделал? Или сделает? – с замиранием сердца спросила Тень, готовясь к самому худшему.

– Сделал. Дехаорм подчинил одного из иллюзоров, сделав его своей марионеткой. Приказал иллюзору развязать войну между двумя кланами, находящимися неподалеку от места захоронения зерна ненависти. Ими оказались галгреды и росахи. Иллюзор принял вид короля галгредов и убил принцессу росахов на ее собственной свадьбе. После этого Дехаорм убил ненужного ему больше помощника. И война, необходимая Древнему для вскармливания Нечто, началась.

– О нет, – Эва была ошеломлена. – Выходит, война между росахами и галгредами вызвана самим Дехаормом? Хотя оба клана и не входят в Альянс, их противостояние нужно прекратить!

– Обязательно, – кивнула Хелея. – Но, боюсь, что скоро война может начаться для всех кланов Альграссы. Скоро Нечто наберется достаточно сил и Дехаорму останется только провести ритуал и вызволить его из недр земли.

– Сколько у нас есть времени, чтобы это предотвратить? – спросила Тень, чувствуя, как от волнения пересыхает во рту.

Хелея сокрушенно покачала головой.

– Пара недель, – упавшим голосом произнесла ясновидица. – Не больше.

Джувенел услышал, как хлопнула входная дверь. Леста вернулась с рынка. Он вышел навстречу ей, но вместо поцелуя любимая наградила его лишь внимательным взглядом. Как обычно серьезна – в последнее время маг редко видел на ее лице улыбку. Пропасть между ними росла.

– Я купила курицу, – бесцветным тоном произнесла Леста, положив тушку на стол.

Джувенел молча сел рядом, наблюдая, как дагуэра ловко разделывает сырое мясо. Всю вытекшую кровь она слила в чашу и поставила ее рядом с магом. Лич потянулся было к ней, но девушка его остановила, резко бросив:

– Прошу тебя, не здесь.

Ее лицо и поза выдавали сильное напряжение. Маг кивнул и, взяв чашу, вышел из комнаты. Морщась, выпил кровь в несколько глотков. Ему никогда не привыкнуть к ее вкусу – мерзкому и тошнотворному, но выбирать Джувенелу не приходилось.

Маг вернулся к Лесте, натирающей курицу травами. Маг потянулся к любимой, чтобы поцеловать в щеку, и растерянно замер, когда она резко от него отшатнулась.

– У тебя в уголке губ кровь, – дрожащим голосом объяснила дагуэра.

Несколько мгновений Джувенел просто смотрел на нее. А затем с силой швырнул чашу о стену, расколов ее на несколько частей. Капли крови на стене образовали причудливый рисунок. Леста заплакала, опустив лицо в ладони.

– Сколько можно? – яростно взревел маг. – Разве я виноват в том, кем я стал? Ты думаешь, мне приятно несколько раз на дню давиться кровью?

– Я этого не говорила, – прошептала дагуэра.

– Не говорила, – чуть спокойнее согласился Джувенел. – Но ты думаешь, я не замечаю отвращение в твоих глазах, когда пытаюсь тебя поцеловать? Думаешь, не вижу, как при слове «кровь» ты вздрагиваешь и меняешься в лице?

Маг взял девушку за руку. Руки она не отняла, но ее взгляд по – прежнему оставался безжизненным и безучастным.

– Леста, пойми же – не я выбирал себе такую судьбу! Это какая – то издевка – когда я был призраком, то хотел быть как можно ближе к тебе. А теперь, когда я здесь, рядом, ты отдаляешься от меня, и я никак не могу это остановить.

– Я знаю, – закрыв глаза, ответила она. – Просто я… Джувенел, я не могу.

Он отпустил ее руку. Из закрытых век любимой скатилась одинокая слезинка. Кивнув, маг бросился вверх по лестнице. На то, чтобы собрать его нехитрый скарб, ему потребовалось несколько минут. Каждый раз, бросая взгляд на дверь, Джувенел надеялся увидеть в проеме Лесту. Он надеялся, что она его остановит.

А затем маг внезапно понял, что это абсолютно бессмысленно – что изменится, останься он сейчас? Насколько еще хватит их обоих? Ему, умершему однажды, уже никогда не стать живым. А ей – никогда не принять того, что он – восставший из мертвых. У них просто не было будущего.

Джувенел, прихватив наплечную сумку, спустился по лестнице и подошел к двери. Замер, пытаясь подобрать слова, но только лишь разозлился.

– Куда ты пойдешь? – неуверенно спросила дагуэра за спиной.

– К Шелане, – бросил Джувенел. – Если ты помнишь, я все еще ее должник.

С силой захлопнув за собой дверь, вышел. Он уходил из дома, который считал родным, от девушки, которую считал любимой. И понимал, что это конец.

Все присутствующие в Ратовайне стояли с удрученными лицами. Эва рассказала командору Бреану о том, что увидела в паутине Хелея.