– Через трое суток наступит период темной луны – вот тогда мы ночью и пересечем реку. Первым делом высадим на берегу двести человек, не больше, поскольку для всех там просто не хватит места. А когда захватим небольшой плацдарм, за нами последует тысяча воинов, а потом еще тысяча. К рассвету мы захватим значительную часть города, и я буду стоять на парапете форта Мукран с головой Гордона-паши в руке. Вот так мы выполним наше священное задание. – Осман встал и осенил присутствующих благословляющим жестом. – Позаботьтесь, чтобы к переправе через реку ваши мечи были острыми, а ваши жены – беременными новыми детьми.

– Старый рыбак дядя Якуба подал нам сигнал, бросив горсть серы в костер, – доложил Пенрод Китайцу Гордону. – От серы дым стал желтоватым, и Якуб это заметил.

– А мы можем доверять этому Якубу? – недоверчиво поморщился генерал. – Лично мне он кажется отпетым мошенником.

– Я доверял ему в самых сложных ситуациях и, как видите, до сих пор жив. – Пенрод с большим трудом сдерживал накопившуюся злость.

– А он предупредил, когда дервиши начнут штурм города?

– Нет, сэр, пока это нам неизвестно, – откровенно признал Пенрод. – Но полагаю, что они воспользуются рождением новой луны.

Пока Гордон внимательно рассматривал лунный календарь, пытаясь определить фазы луны, Дэвид Бенбрук – третий человек в его кабинете – высказал свои соображения по поводу планируемой операции.

– Дядя Якуба действительно очень храбрый человек. Я хорошо знаю его и думаю, ему можно доверять. Он служил у меня с тех пор, как я впервые прибыл в Хартум. Его информация всегда была точной и в высшей степени надежной. – Дэвид сидел на стуле у окна. В последние дни он проводил немало времени в обществе генерала, хотя никогда не считал его своим другом. Просто видел, что тот отдает все силы защите города, и решил поддержать его добрым советом.

Пока генерал Гордон переговаривался с Дэвидом, Пенрод пристально следил за выражением его лица, стараясь не выдавать своего интереса. Даже в этой относительно спокойной обстановке генерал выглядел истощенным. Уголок его правого глаза нервно подергивался, хотя он держал себя в руках, однако с каждым днем становился все более жестким и беспощадным к своим подчиненным. Иногда Пенроду казалось, что таким образом генерал пытается предотвратить трагедию города и не допустить пораженческих настроений среди местных жителей. Неужели он и в самом деле полагает, что может заставить их подчиниться и напугать вторжением дервишей, если эти люди сейчас живут так плохо, что хуже при новой власти им уже не будет? С другой стороны, Пенрод был рад, что Гордон наладил нормальные отношения с Дэвидом. Тот намного деликатнее и человечнее и, возможно, окажет на генерала благотворное влияние.

Он отбросил все эти мысли, когда Гордон вдруг вскочил и резко повернулся к нему.

– Давайте спустимся в порт, капитан Баллантайн, и посмотрим, как вы подготовились к отражению возможного нападения дервишей.

Пенрод знал, что было бы непростительной глупостью со стороны генерала показываться сейчас на участке возможного нападения. Слишком много шпионов следят за каждым его шагом, да и сами дервиши не настолько глупы, чтобы не ожидать от него какой-нибудь пакости. Однако еще большая глупость – спорить с генералом в эту минуту.

Правда, Пенрода утешало, что генерал Гордон – старая хитрая лиса – вряд ли позволит обвести себя вокруг пальца. Он не подвергнет риску планируемую операцию. Перед тем как покинуть дворец, генерал снял свою привычную феску, нахлобучил огромный тюрбан, закрывший почти половину его лица, а поверх военного мундира напялил старую, покрытую жирными пятнами галабийю. Издалека он походил на обычного законопослушного жителя Хартума.

Но несмотря на все меры предосторожности, Гордон не рискнул появиться на парапете форта, когда они спустились в речную гавань и стали осматривать оборонительные сооружения. Вместо этого он со свойственной щепетильностью и дотошностью осматривал редуты и придирчиво ощупывал стены, заглядывая в амбразуры, выходившие на самый опасный участок оборонительной линии. Затем он направился к шестиствольным пулеметам «гэтлингс» и скрупулезно изучил место предполагаемой ловушки для врагов. Осмотрев стволы пулеметов и механизмы управления, он увидел в прицел так называемую мертвую зону, куда не долетали пули. Не долго думая генерал вылез из пулеметного гнезда, спустился вниз и остановился на том самом месте, где, по его мнению, должны находиться дервиши во время атаки. Затем поразмыслил, подошел чуть ближе к пулеметному гнезду и приказал:

– Ну-ка направь на меня пулемет!

Пулеметчик стал опускать стволы вниз, пока они не уперлись в верхнюю часть стены.

– Нет, генерал, вы подошли слишком близко, – покачал он головой.

– Капитан Баллантайн! – грозно прикрикнул Гордон, явно довольный, что выявил ошибку своего подопечного. – Если дервиши прорвутся к этому месту, то наверняка окажутся вне зоны поражения.

Пенрод понял, что допустил весьма серьезный просчет, не определив протяженность зоны поражения. Несмотря на груз ответственности, который взвалил на его плечи генерал Гордон, он должен был все проверить и избежать оплошности, сравнимой разве что с нехваткой боеприпасов. Выругавшись про себя, капитан тотчас приказал инженерам разобрать стену заграждения из мешков с песком и соорудить на ее месте более пригодную для стрельбы позицию.

– А где вы установили второй пулемет? – поинтересовался Гордон с явным намерением воспользоваться случаем и еще раз уличить Пенрода в пренебрежении своими обязанностями.

– Он на редуте, что напротив госпиталя. Полагаю, там еще одно слабое место в нашей обороне, поэтому решил не оставлять его без соответствующего прикрытия. Впрочем, не исключаю, что дервиши начнут нападение сразу по двум этим направлениям.

– Нет, они нанесут удар здесь, – безапелляционно заявил Гордон.

– Это действительно самое подходящее место, поэтому я установил здесь еще одно пулеметное гнездо, откуда можно будет надежно прикрыть значительный участок берега и нижнюю часть оврага. Как только мы узнаем, что атака началась здесь и противник рвется в этот пролом, я быстро переброшу пулемет сюда и усилю оборону. Но если мы ошибаемся в своих расчетах и противник нанесет удар в районе госпиталя, я успею перебросить туда этот пулемет, чтобы прикрыть слабые места.

– Сколько понадобится времени, чтобы перетащить пулемет? – задумчиво спросил Гордон.

– По моим прикидкам, около десяти минут.

– Никаких прикидок, Баллантайн, – недовольно нахмурился генерал. – Нужно провести эксперимент и зафиксировать точное время.

Во время первой попытки пулеметчики неожиданно наткнулись на груду кирпичей, сваленную в конце улочки позади порта. Им пришлось спешно разбирать завал и только после этого тащить пулемет до нужной позиции. Вторая попытка оказалась более удачной: понадобилось около двенадцати минут на перемещение тяжелого пулемета по длинной улице, чтобы отразить воображаемую атаку на порт и овраг.