– Если, конечно, в деле не замешаны те двое, что оставались в комнате сегодня утром, пока их подопечный был на тренировке…

– Ну, знаете, майстер инквизитор!

– Всё возможно, – оборвал барона Курт и, перехватив взгляд инструктора, вздохнул: – Понимаю твои чувства, Альфред, однако опираться я буду не на них, а на факты. Барон кое в чем прав: его люди вряд ли смогли бы проникнуть в голубятню: пусть часовой и не смотрит на нее постоянно, однако пространство вокруг так или иначе находится в его поле зрения. Зондер сумел бы пробраться мимо, хваленая императорская стража – не думаю. И голубятня заперта, а взлом замка есть умение, явно в их арсенале не наличествующее, к тому же требующее времени и специальных инструментов – каковы здешние замки, я знаю. С другой стороны, я не знаю, что внезапно может оказаться среди навыков незнакомых мне людей…

– Мои парни – бойцы, – сквозь зло сжатые зубы вытолкнул фон Редер. – И не учились воровским штучкам! И, если уж на то пошло, все полдня они были у меня на глазах или в присутствии Его Высочества! Если спорить с этим, придется допустить его участие в организации собственного убийства.

– А убийства-то не было, – заметил инструктор. – Телохранитель – тот да, убит, а наследник живехонек. Отличный ход: прибавить себе веса и цены, а попутно и опорочить Конгрегацию.

– Его Высочество, – с явственным состраданием в голосе возразил Бруно, – жив потому, что был вовремя замечен стрелок.

– К слову, уж слишком вовремя, – неприязненно проговорил фон Редер. – Никто ничего не видел, а ваш чудо-инквизитор задницей узрел снайпера на крыше. Быть может, просто потому, что знал о нем? Потому, что таков был план? Прославленный Молот Ведьм, отмеченный императорской милостью, самое громкое имя Конгрегации, спасает жизнь наследника трона, и – оп! – он доверенное лицо будущего императора.

– Можете думать, господин фон Редер, что это дарованный мне свыше талант, – пояснил Курт по-прежнему невозмутимо. – Я лично считаю это приобретенным reflexus’ом: в моей службе бывало всякое, и, думаю, именно потому я чувствую, когда кто-то смотрит мне в спину. Мой помощник же полагает, что это физическое проявление параноидального расстройства моего рассудка. Мои многочисленные недруги – что это моя врожденная способность. В любом случае, примите это как данность: если вы пожелаете что-то скверное сделать за моей спиною, скорее всего, я это почувствую.

– Отличное объяснение, – покривился в усмешке тот. – Главное – непроверяемое. И что странно: именно в день вашего приезда произошло это событие; с чего бы?

– А вот здесь я снова с вами соглашусь. Это и впрямь наводит на размышления. Почему произошло именно так? Не знаю. Версий множество. Одна лежит прямо на поверхности: о моем прибытии знали заранее, и убийство наследника решено было совершить именно тогда, когда я буду рядом. Тогда вы (и не только вы, что существенно) снова кричали бы о «прославленном Молоте Ведьм», который, вопреки этой громкой славе, ничего не смог сделать. Вторая версия: прознав о моем здесь появлении, заговорщики решили убить двух зайцев. Согласитесь, если б стрела угодила в наследника, наша заминка была бы много дольше, и открытых второму выстрелу мишеней также было бы в достатке. Быть может, не промажь он, этот выстрел таки был бы, как знать… Версия третья: совпадение. Хотя я в такие совпадения не верю. Версии за номерами четыре и пять можно вывести позже, на холодную голову.

– «Позже» не будет, – твердо сообщил фон Редер. – Если вы полагаете, что после всего произошедшего я позволю Его Высочеству остаться здесь дольше часа…

– Вы серьезно, господин фон Редер? – нахмурился помощник, переглянувшись с Куртом. – Вы намерены покинуть пределы лагеря?

– А по-вашему, святой отец, у меня есть иной выход? У вас есть другие предложения?

– Есть. Остаться здесь, под защитой этих стен и присутствующих здесь людей.

– Да вы смеетесь, – хмуро констатировал тот. – Вы не гнушаетесь произносить слово «защита» после всего, что произошло несколько минут назад?

– Внемлите призыву наследника, – посоветовал Курт настоятельно. – Успокойтесь и попытайтесь смотреть на ситуацию хладнокровно.

– У вас с этим, как я погляжу, никаких проблем.

– Не вижу в этом ничего предосудительного. По вашему мнению, я не рву на себе волосы, потому что не испытываю к вашему подопечному сердечных чувств? Не стану отрицать. Мое существование не было посвящено охранению его жизни, здоровья и безопасности, я впервые его вижу, и для меня он в сложившейся ситуации есть не более чем пострадавшее лицо. Особо важное пострадавшее лицо, ибо от наличия этого лица зависит будущее государства и организации, к которой я принадлежу и судьба которой мне небезразлична. Без обид, – обмолвился Курт, на миг обернувшись в сторону принца, и тот лишь молча и нетерпеливо кивнул. – И мой беспристрастный подход, господин фон Редер, куда практичней вашего сумбурного метания.

– А может, честнее будет сказать, что вам попросту все равно?

– Как угодно, – пожал плечами Курт. – Думайте так, как вам привычней или приятней, ваше дело.

– Я думаю вот как, – решительно вымолвил фон Редер. – Мы не останемся здесь ни одной лишней минуты. Сей же миг вы покинете эту комнату, майстер инквизитор, вы и ваши приятели, и дадите нам возможность беспрепятственно оставить этот… лагерь.

– Не думаю, что это хорошая идея, – возразил Фридрих, не поднимаясь и глядя в стол перед собою. – Я считаю, что здесь я буду все же в большей безопасности. Мы остаемся.

– Вопросы безопасности решаю здесь я, – довольно жестко отозвался фон Редер. – При всем уважении, Ваше Высочество, я вам неподотчетен, я работаю на вашего отца, и ваши приказы надо мною не имеют власти. Не знаю, что руководит вами сейчас, юношеский запал, любопытство или желание доказать собственную храбрость, однако ничто из этого не стоит вашей жизни, охрану которой доверили мне.

– Я высоко ценю вашу преданность делу, Ульбрехт, – все так же не оборачиваясь, чуть повысил голос наследник, – однако полагаю ваши действия неверными.

– Можете высказать это Его Величеству по прибытии в Карлштейн, однако сейчас ваше мнение несущественно. Мы уезжаем немедленно, – подвел итог фон Редер, потянув его за плечо. – Попрошу вас подняться и собраться в дорогу, Ваше Высочество.

– Уберите руку, – тихо, четко разделяя слова, проговорил Фридрих, и в лице барона отобразилось удивление пополам с легким замешательством.

– Не затевайте раздора, – попросил фон Редер после мгновенной заминки, лишь крепче сжав пальцы, и тот повторил, все так же не глядя на своего телохранителя:

– Уберите руку, Ульбрехт. Немедленно.

Еще миг протек в напряженном молчании, и барон нехотя расслабил ладонь, убрав ее с плеча наследника.

– Считаю, что вы поддаетесь смятению, – продолжил Фридрих по-прежнему холодно и сухо. – Не стану произносить слова «паника» в применении к вам, однако уравновешенности в ваших планах я не вижу. Быть может, вы и наделены властью строить мой распорядок и выдвигать мне запреты, однако всему есть предел, Ульбрехт, и мое слово в известных ситуациях все же выше вашего.