Второго не будет, понял вдруг Курт, и время снова возвратилось в свой привычный бег, грозя вот-вот вновь обогнать события. Фон Редер опустил оружие, переглянувшись с ним; во взгляде была четко различима каждая его мысль, и мысль была та же…

– Он уходит, – уверенно и зло обронил барон, рывком поднявшись.

Курт размышлял даже не мгновение – сотую долю; вскочив на ноги, обернулся, коротко вытолкнув:

– Ульбрехт, уведите мальчишку. Альфред, Бруно – за мной.

– Черта с два я вас выпущу из виду, – возразил фон Редер свирепо, и Курт, не став спорить, кивнул:

– Бруно, останься. За парня головой ответишь.

К далеко виднеющейся двери он ринулся через площадку бегом, не обернувшись, чтобы увидеть, следуют ли за ним инструктор и фон Редер. Хауэр обогнал его при входе в узкий коридор, свернув вправо, к лестнице, перепрыгивая через ступеньку, и Курт устремился следом, некстати подумав о незапланированном виде тренировки. Здесь он никогда не был, никогда не видел этих тесных стен и поворотов и лишь надеялся на то, что этот путь – единственный, что снайпер не успел еще покинуть крышу и, при большом благоволении свыше, попадется им навстречу. Лестница кончилась внезапно, выведя на тесную площадку перед дверью. Дверь была распахнута настежь, и в проем виделся широкий каменный простор, ограниченный старыми выщербленными зубцами.

– Какого черта! – гаркнул фон Редер, уткнувшись в спину Курта и едва не упав на пол, когда тот остановился.

Курт отступил в сторону, молча указав на распахнутую дверь, за порогом которой стоял Альфред Хауэр, озираясь и не двигаясь с места.

– Он ушел, – констатировал Курт, и барон замялся, колеблясь.

– С чего вы это взяли? – уточнил фон Редер недоверчиво; Курт постучал по распахнутой створке:

– Дверь нараспашку. Будь он здесь – она была бы если не заперта, то хотя бы закрыта. Он понял, что мы рванем сюда, а потому бросил все как есть. И ушел.

– Есть другой выход отсюда? – зло выкрикнул барон, и Хауэр, не оборачиваясь, понуро кивнул:

– Есть. И, коль уж мы не повстречали его на своем пути, теперь суетиться бессмысленно. Не перехватим.

– Черт! – взбешенно пнув ни в чем не повинную дверь, рявкнул фон Редер, и инструктор вздрогнул, отступив от порога. – Вы и ваша хваленая безопасность!.. Куда смотрели ваши славные парни! Как в вашу неприступную цитадель мог попасть убийца?!

– А как, – сдержанно возразил Курт, – вы с вашим опытом все еще ничего не поняли, барон?

– Что?.. – проронил тот растерянно, так же внезапно сорвавшись с крика почти на шепот. – Вы это о чем?

– А вот Альфреду уже все ясно, – отозвался он по-прежнему спокойно. – Верно ведь?

– Объяснитесь немедленно, – потребовал фон Редер с явственной угрозой в голосе, – и желательно внятно.

– Эта, как вы выразились, цитадель и впрямь неприступна. Проникнуть сюда снаружи невозможно; думаю, не всякий даже из зондеров это сумеет, а быть может, и вовсе никто. Так эта крепость расположена, так выстроена. Единственный путь, которым убийца может попасть внутрь, – это пройти сквозь главные ворота.

Отстранив барона с дороги, Курт медленно вышел на крышу, так же неспешно прошагав дальше мимо неподвижного угрюмого инструктора, и остановился, оглядывая широкую каменную площадку.

Арбалет, брошенный у одного из зубцов, он увидел сразу: разряженное оружие выделялось на сером фоне камня, как шрам; рядом, некогда аккуратно расстеленный, покоился отрез полотна. Сейчас плотная материя была смята и сдвинута широкой складкой – минуту назад лежащий на ней человек в явной спешке поднялся, сняв ткань, и ушел, оставив всё на месте. Оставив всё – и ничего. Никаких других следов пребывания кого бы то ни было Курт, приблизившись, не увидел – лишь чистая ровная поверхность, арбалет и кусок полотна, при внимательном рассмотрении оказавшийся еще довольно новой дерюгой…

– Это же бред, – тихо проронил Хауэр за его спиной.

Такого голоса Курт не слышал от него никогда – убитого и растерянного, и когда заговорил фон Редер, голос барона вторил тону инструктора:

– Впервые согласен… Вы что же – хотите сказать, что один из ваших молодцев вздумал убить Его Высочество?

– Довольно странно, что это вызывает такое удивление у вас, – отозвался Курт, присев перед арбалетом и всмотревшись в него, уже издали заметив необычность оружия. При ближайшем рассмотрении арбалет оказался и впрямь нетипичным: при небольшом усилии он легко разобрался на три части, в каковом виде наверняка занимал в дорожной сумке не столь уж существенное место в сравнении с прочим скарбом. – Я полагал, что уж вы-то, столь предвзято относящийся к Конгрегации, первым делом заподозрите кого-то из них.

– А я полагал, что к приезду Его Высочества здесь остались только самые проверенные и надежные, те, кто в случае необходимости встанут на его защиту; ведь не могли вы не предвидеть подобного поворота дела.

– Хочу заметить, – возразил Хауэр через силу, – что, кроме моих бойцов, есть и еще кое-кто, подпадающий под подозрение; точнее, их двое. Те двое, что оставались в комнате наследника.

– Да вы спятили! Это его телохранители, его ближайшие и доверенные люди…

– Это ваши доверенные люди, – поправил инструктор. – Но даже и этот факт ни о чем не говорит и ничего не доказывает.

– Мои парни не могли поднять руку на принца!

– Родные сыновья травят отцов ради места на троне. А уж предательство ближайшей охраны – штука и вовсе рядовая.

– Так же, как и предательство союзников, коим является ваша Конгрегация! Как знать, не задумали ли вы всю эту историю с поездкой сюда, чтобы убить неугодного вам наследника? Быть может, ваше начальство решило, что принц не отвечает вашим чаяниям!

– Не ведите себя, как оскорбленная девица, господин фон Редер, – выговорил Курт, не дав инструктору ответить, и, приподняв дерюгу за край, осторожно, точно боясь разбить, завернул в нее арбалет. – Не измышляйте и тем паче не говорите чепухи, в которую сами не верите. Реши Конгрегация избавиться хоть бы и от Императора – мы бы это сделали, причем без шума и пыли, а главное – успешно.

– Вы… – задохнулся тот возмущенно. – Вы, как у вас язык повернулся!.. От инквизитора я мог бы ждать какой угодно бесцеремонности, но от имперского рыцаря!.. Да как вам только помыслилась столь беззастенчивая наглость!

– Господин фон Редер, – поморщился Курт, – только без истерик, будьте любезны. Мы, как будто, не в Древнем Риме, Император – не божество, а лишь Бога запрещено поминать всуе. Наш правитель был мною упомянут исключительно ad exemplum[62].

– Наш правитель, господин фон Вайденхорст, несомненно, человек, но это человек, которому вы обязаны тем, что возвысились от бывшего висельника до рыцаря! И я попросил бы выказывать больше уважения к тому, кто наделил вас такой привилегией, к каковой, хочу заметить, прилагаются и некоторые обязанности! И учтите, по возвращении в Карлштейн я поставлю Его Величество в известность о ваших высказываниях!