Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Горло болело, из глаз вновь текли слезы, она едва успевала сделать вдох, но продолжала старательно сосать и облизывать жесткий ствол и набухшую гладкую головку.
Мышцы внизу живота неконтролируемо сжимались. Влага из ее тела пропитала ткань нижних штанов, растекаясь по бедрам. Катарина отчаянно искала освобождения, но понимала, что без Сунлиня его не получить. А вот его наслаждение было близко. И она хотела сделать все, чтобы для него оно стало незабываемым.
— Рэйден…
Сунлинь застонал так громко, что дрожь его тела передалась Катарине. Его движения стали особенно жесткими и резкими, рваными и сильными.
Катарина старательно облизывала каждую частичку его плоти, не сдерживая собственные стоны.
Сунлинь особенно сильно толкнул бедра вверх, проникая в самое горло, тараня рот Катарины и замирая на несколько мгновений.
Катарина прижала язык к влажному бархатистому стволу, и в это же мгновение Сунлинь задрожал. Из члена вырвалось горячее семя. От неожиданности Катарина отстранилась, выпуская член изо рта. Вязкая влага потекла по губам и подбородку. Она облизнула губы, собирая густую жидкость, и проглотила.
Необычный вкус пьянил и дурманил голову. Сунлинь сжал член и провел головкой по ее губам.
Его голос звучал низко и протяжно, будто он с трудом произносил каждое слово:
— Оближи… Весь…
Обессиленная Катарина послушно обхватила ладонью влажный ствол и начала слизывать каждую капельку. Влага ее рта и его семя смешались, связывая их воедино.
Ее обессиленное тело, ждущее освобождения, обмякло, едва она слизнула последнюю каплю.
Ощущение пустоты между бедер сводило с ума. Она хотела, чтобы вкус Сунлиня оставался на языке, пока он будет врываться членом между ее ног.
Горло болело, лицо стянуло от слез, тело дрожало от напряжения. Словно порох, оно вспыхивало взрывами в каждой клеточке ее нутра.
Катарина жадно вдохнула запах Сунлиня. Не контролируя себя, потянулась и оставила влажный поцелуй на головке его члена, снова обхватив ее губами. Подобно вину, вкус его влаги обволакивал рот, играя десятком оттенков и совсем лишая разума.
Принц подтянул ее вверх по себе, пока их лица не оказались напротив друг друга.
Его взгляд, затуманенный и пьяный, блуждал по Катарине, расцвечиваясь потусторонним сиянием. Он нежно вытер уголок ее губ и сжал шею, притягивая к себе еще ближе.
— Я истерзал твои губы…
Катарина не могла перестать любоваться его красивым лицом, которое сейчас было еще более совершенным, чем когда-либо. Весь он казался воплощенным в реальность древним божеством из позабытой легенды.
— Я все сделал… правильно? – Она едва не проговорилась. Горло саднило, а тело сжималось от скопившегося напряжения. Контролировать себя было как никогда трудно, да и не хотелось сейчас следить за каждым словом, которое она произносит. Но привычка всю жизнь изображать из себя мужчину слишком глубоко въелась под кожу.
Сунлинь откинулся на подушки и обвил рукой ее плечи, прижимая Катарину к своему влажному расслабленному телу.
— Не заставляй меня описывать, как это было… – В его голосе звучала какая-то странная интонация.
И что это значит? Она должна знать!
— Почему? Вам не понравилось? – Катарина приподнялась на локте, заглядывая в его лицо.
Глаза Сунлиня снова странно блеснули.
Он повернулся к Катарине и коснулся сбившегося ворота халата:
— Тебя кто-то ласкал так, как ты ласкал меня? – Сейчас в его голосе отчетливо слышались угрожающие нотки. Страх непонятно чего смешался с предвкушением.
Катарина помотала головой.
Сунлинь снова погладил ее губы и, нажав на нижнюю, заставил приоткрыть рот.
— Любой, кто прикоснется к тебе, будет подвергнут пыткам. Потом он лишится рук, а затем и головы. – Он словно смаковал эту угрозу. – Ты спрашиваешь, понравилось ли мне… Это было так, что теперь я не могу думать ни о чем другом… Знаешь, что сейчас в моих мыслях?
Катарина снова покачала головой, завороженная его угрожающе-соблазнительным тоном.
— Я думаю о том, что ты станешь моим сокровищем… – Он погладил пальцем изгиб ее шеи и двинулся к ключицам. – Ты будешь приходить в тайную части дворца, пока я разбираюсь со всеми делами. И чтобы не тратить драгоценное время, ты будешь уже обнажен и ждать меня, стоя на коленях. Как только я войду, ты откроешь рот, готовый сразу же ублажать меня. Вот, что теперь стоит у меня перед глазами. Твой язык и твои губы, твои стоны… У тебя и вправду алхимическая власть надо мной…
Катарина настолько ярко представила все, о чем он говорил, что, одурманенная его словами, даже не сразу поняла, что Сунлинь уже развязал пояс ее ханьфу и теперь стягивает верхний халат с плеч.
В панике она схватилась за влажную ткань.
— Постойте! Что вы делаете?
— Хочу увидеть твое тело.
— Прошу… – Она умоляюще посмотрела ему в глаза. – Оно… совсем не такое, как у вас… Вам не понравится… Если… Если я важен вам, дайте мне… немного времени…
Времени, за которое она либо найдет способ превратиться в мужчину, либо окончательно лишится его любви.
Еще ни разу в жизни ее не раздирало столько чувств. Сунлинь ведь сказал, что ему нравятся женщины… Но почему-то Катарина была уверена, что именно она ему не понравится.
Она видела, какого труда ему стоит убрать руки от ее кожи. И мелькнувшее выражение ярости… оно точно не от того, что она не подчинилась. Он едва сдерживался. Сжал ладонь в кулак и тут же раскрыл, как будто испытывал боль.
Неужели, ему так хочется прикасаться к ней? Но ведь и ей постоянно хочется трогать его.
— Я дам тебе время. Столько, сколько смогу вынести. Но когда я больше не смогу сдерживаться и наброшусь на тебя, не слушая твои мольбы, возможно, возьму силой, не злись на меня… Я сделал все, что мог…
Боги… скорее, она набросится на него. От этих слов и впрямь захотелось, чтобы его выдержка поскорее дала трещину, и Сунлинь овладел ею. Узнал ее тайну, а затем сделал своей.
Почему-то обещание взять ее силой, совсем не пугало. Наоборот, от него между бедер стало еще больше влаги.
Катарина устроила голову на плече Сунлиня и закинула ногу ему на живот, прижавшись промежностью к его бедру.
