позволит ему повторять хоть тысячу раз.

Но принц отстранился, вынимая член из ее рта, и приподнимая ее лицо:

— Твой рот… Искушение, придуманное демонами… – На его скулах появился лихорадочный румянец, а кожа покрылась крошечными капельками испарины. Его тело сверкало, и казалось, что оно покрыто мириадами драгоценных камней. – Дай овладеть тобой… Скажи, что позволяешь… – Он провел пальцем по ее губам и рвано вдохнул: – Я подарю тебе все, что захочешь… Любые богатства… Но не смыкай губ. Я знаю, тебе больно… Но мне нужно…

Из щели на потемневшей головки выступило несколько капель перламутровой влаги. Катарина закусила губу, чтобы сдержать стон. От каждого слова Сунлиня на ее теле вспыхивали костры. Еще немного, и от нее останется горстка пепла. Но она собиралась терпеть до последнего. Ей жизненно необходимо все, что говорит принц. Каждое его слово. И она вырвет из него все признания до последнего.

— Если не сделаешь это, как супруг, я прикажу, как король… Не заставляй брать тебя силой…

Мышцы внизу живота жадно сократились. Она была готова взорваться от наслаждения, только слушая, что он говорит.

Совершенная плоть Сунлиня подрагивала, словно он и впрямь больше не мог терпеть.

Катарина нагнулась ниже и лизнула потяжелевшую мошонку, пытаясь вспомнить все, что рассказывала Минэко. На нежной коже остался блестящий след ее слюны.

Сунлинь так громко застонал, что по покоям разнеслось эхо его голоса.

— Этого вы хотите, мой супруг?.. Мой повелитель?.. – Голос Катарины хрипел, а в горле саднило, но это была ничтожная плата за возможность подарить Сунлиню наслаждение, которого он прежде не знал. Ведь не знал? – Кто-то вас уже ласкал так? Кто-то ублажал вас языком и губами?

— Нет… – Он до легкой боли сжал ее волосы. – Ты – первый, кто касается меня так… Ты – единственный…

— Отныне никто не вправе касаться вашего тела. Это позволено только мне. Мне и никому больше. Поклянитесь!..

— Только твоих прикосновений я жажду. Клянусь… только ты мне нужен…

Катарина знала, что никакими клятвами мужчину не удержать. Но ради Сунлиня она собиралась испробовать любой способ.

И то, что ему нужен только Рэйден… делало ее самой счастливой.

— Тогда можете делать со мной все… – Она опустилась ниже и осторожно обхватив губами мягкую кожу мошонки, потянула ее, оставляя влажный горячий поцелуй. – Я хочу, чтобы вы делали все, в чем нуждаетесь… Не бойтесь, что мне будет больно или не понравится. Любую боль я стерплю ради вас. А то, что нравится вам, нравится и мне… Делайте все…

Показалось, или после этих слов совершенное тело Сунлиня задрожало? Катарина не могла отвести взгляд, пожирая его глазами. Смуглая, блестящая от пота кожа обтягивала тугие, красиво очерченные мышцы. Черные, как бесконечная бездна волосы, прилипли к шее и плечам. Покрытая тонкими темными волосками грудь поднималась и опускалась так, будто он не мог надышаться.

Не ей, а ему следовало быть богом.

— Не думай, что я смогу остановиться… С тобой это невозможно… Ты сам виноват, что действуешь на меня так… Я сойду с ума, если не возьму хотя бы твой рот…

Да!.. Да, пожалуйста, пусть он сойдет с ума от жажды обладания ею и никогда уже не вылечится. Пусть вечно будет одержим…

Все мысли вылетели из головы, когда Сунлинь вновь направил член между ее губ. Придерживая ее голову он медленно входил, проникая до тех пор, пока головка не толкнулась в горло, лишая Катарину воздуха.

Она прижала язык к набухшей вене, чувствуя, как Сунлинь вновь содрогается всем телом. Не в силах сделать даже глоток воздуха, Катарина закашлялась, чувствуя, как горло сдавливает обжигающе горячее навершие его плоти.

Похоже, Сунлиню это доставило удовольствие.

Он снова натянул ее волосы и простонал:

— Ты невероятен… Мне нужно еще…

Он покинул ее рот, выскальзывая наружу. Катарине тут же показалось, что ее лишили чего-то важного и необходимого. Она с жадностью потянулась за его членом, успев лизнуть твердый стержень и уздечку.

Сунлинь простонал ругательство и схватив ее за руку, заставил ладонью сжать мошонку:

— Сожми и потяни…

— Так вам нравится? – Катарина послушно сделала, как он велел. Слегка сжала отяжелевшую плоть, а затем потянула вниз.

Сунлинь снова выругался и откинул голову назад. Вены на его шее вздулись, а лицо покраснело еще больше.

Пьянея от его красоты в этот момент, Катарина сама обхватила свободной рукой его ствол и направила в свой рот, жадно облизывая влажную от ее слюны и его семени головку. Она сжимала губами, а затем с силой сосала, быстро и неловко, словно боялась, что принца могут забрать от нее в любой момент.

— Вы мой… Только мой… Никому не отдам…

Вкус его плоти и семени, появляющегося из щели, растекался по языку дурманящим вином. Зельем, от которого не было противоядия. Чуть солоноватый и терпкий вкус, незнакомый прежде, но вдруг такой необходимый.

— Мой ненасытный Рэйден… – Сунлинь уже безостановочно стонал. Его речь стала хриплой и бессвязной, словно он тоже был пьян. – Иди сюда… Открой рот и не закрывай…

На этот раз он резко ворвался между ее губ, проникая так глубоко, что Катарина задохнулась. На глазах выступили слезы, но она даже не подумала отстраниться.

Сунлинь не знал пощады. Удерживая ее голову, начал жестко двигаться, врываясь в ее горло.

И даже сейчас он оставался королем, отрывисто приказывая:

— Облизывай… Сожми ладонь…

Катарина даже не подумала ослушаться. Едва дыша, она старательно выполняла его приказы, молясь, чтобы эта ночь стала для него незабываемой. И чтобы больше никто не мог дать ему подобного.

Ниточки слюны тянулись от ее губ к его члену, и в этом было что-то безумно возбуждающее. Катарина сжала бедра, мечтая, чтобы принц прикоснулся к ней. Но этого ей никогда не получить. Зато она может сделать Сунлиня своим.

Сжав мошонку, Катарина начала жадно облизывать еще больше отвердевший и увеличившийся в размерах член.

Стоны принца превратились в громкие протяжные хрипы. Что ей сделать, чтобы он кричал?

Катарина совсем опьянела от вкуса Сунлиня.

И кажется, он тоже был пьян ею. Его ладони накрыли ее затылок, заставляя насадиться на обжигающе горячую плоть. Удерживая