— Когда-то мне мои инструкторы говорили то же самое. Ты сто раз прав, Димка, но уж очень трудно освободиться от зависимости… э-э, костылей. Кстати, ответь мне на такой вопрос: почему меч «коси-трава» вдруг начал действовать самостоятельно? Ведь это уровень магии. А твой дядя Толя утверждал, что последним повелением Семерых во главе с твоим отцом в Веере установлено магическое равновесие.

— Равновесие не означает запрет на магическое манипулирование, оно означает, что любое магическое действие получает противодействие. Меч «коси-трава» сохранил заряд силы и поэтому, получив от вас мысленную поддержку, признав за вами право им владеть, выполнил то, на что был запрограммирован.

— Логично, — подумав, согласился Ростислав. — Хотя особого противодействия я не увидел. Если только не считать таковым попытки дактилей оживить себя с помощью топоров-реаниматоров. И все же чем дальше в лес, то есть в глубину Шаданакара, тем больше дров, то есть проявлений чистой магии. Я и сам чувствую… — Он замолчал, не желая признаваться в своих ощущениях и возросших возможностях.

Сознание постепенно заполнялось знанием, поднимавшимся из глубин родовой памяти и спускавшимся с высот Хроник Веера. Становился понятен смысл многих событий, термины разворачивались в информационные пакеты, а главное — он все больше убеждался в действенности своих раскрывающихся способностей прямого воздействия на собственное тело и на внешний мир. Во всяком случае, он теперь мог долго обходиться без воздуха и защищать свой мозг от попыток психического давления.

Интересно, подумал он мимолетно, как Ненагляде удается дышать здешней углекислотной атмосферой? Неужели она тоже может регулировать свой энергообмен?..

Но мысль мелькнула и исчезла при столкновении его взгляда со взглядом Ненагляды. Ростислав забыл обо всем, глядя в глаза девушки, полные обещания, ее очарование и воздействие на него превосходило все мыслимые пределы, но и это ощущение ушло, не потревожив сознания. С большим трудом ему удалось вернуться к реалиям похода.

— У кого какие предложения?

— Мы собирались идти в мир Даймона, — пожал плечами Будимир.

— Других идей нет? Если и там не найдем меча, тогда посоветуемся с друзьями, что делать дальше.

— Я бы все же сначала отправил ее домой. — Мальчик показал глазами на бывшую пленницу Гиибели.

— Я с вами! — объявила Ненагляда. — И я ничего не боюсь! Вы не можете отправить меня домой против моей воли! — Она с вызовом топнула ножкой.

Пол зала с парусами вздрогнул, заколебался, как поверхность торфяного болота от падения дерева, из его глубин послышался стонущий гул. Стих. Люди замерли, прислушиваясь к наступившей тишине.

— Уходим! — решительно сказал Ростислав. — Охранники замка не успокоятся, пока не устранят дестабилизирующий фактор, то есть нас. Как мы будем добираться до хрона Даймона? С помощью кляцы? Ты не разбил яйцо?

Будимир дотронулся ладошкой до кармана с кляцей.

— Не разбил, но нам лучше использовать резервную систему связей между хронами Великих игв.

— Ты знаешь, где тут находится темпорал?

— Не темпорал, узел хроноперехода.

— Разница только в терминах. Включай систему доставки.

Будимир покраснел под изучающим взглядом Ненагляды, засветился, и зал с парусами свернутых личных покоев Гиибели исчез.

* * *

Увидеть со стороны Тзол — дворец Даймона, расположенный на планете Эреб в хроне под названием Эраншахр, путешественникам не удалось. Из узла хроноперехода они вышли уже внутри владений Великого игвы. Зато им повезло — они обнаружили терминал обзора Даймона с монитором видеослежения и смогли полюбоваться не только на окрестности дворца, но и на пейзажи Эреба, а также на космические панорамы Эраншахра.

Произошло это случайно. Хотя, как известно, случай — это уловка Бога или ему подобных творцов вселенных, когда они не хотят, чтобы кто-либо видел в этом проявление их воли.

Вышли земляне со своей спутницей в некоем лабиринте с текучими стенами и потолком, долго кружили по его коридорам и тупикам, заглядывая в попадавшиеся на пути двери, что вели в дебри иных пространств, потом Ненагляда со смехом предложила позвать челядина.

Ростислав не сразу понял, что речь идет о слуге, отвечающем за местный сервис.

— Я уже давно пытаюсь вызвать управителя, — виноватым тоном признался Будимир, — но выход заблокирован. Никто меня не слышит.

— Давай попробуем вместе, — предложил Ростислав. — Объединим энергопотоки и пробьем барьер.

— Хорошо, — согласился Будимир с заметным колебанием; было видно, что он устал и держится только на гордости.

Объединение ментальных сфер юного мага и его защитника не потребовало много времени. Они уже привыкли друг к другу, хорошо понимали мимику и жесты, реагировали на многие события одинаково, их психики во время похода сблизились, подстроились и организовали новое качество — единое семантическое пространство, поле понимания цели.

Диапазон чувствования Ростислава скачком расширился, обнял пространство дворца Даймона. Озарение снизошло на него потоком все пронизывающего света, и он увидел четкую панораму залов-миров творения Великого игвы, значительно отличающегося от Эхурсагкуркурры.

Что-то мешало ему смотреть, словно соринка в глазу, и он даже понял, что именно — Ненагляда! Вернее, ее странное желание помешать им! Однако она тут же перестала сопротивляться, будто почуяла его недоумение, а потом этот факт стал уже несущественным и неважным, исчез из памяти Светлова как призрак несказанного слова.

Объединенная сфера гипервидения Ростислава и Будимира нашла выход из «подвала» — лабиринта нижнего уровня дворца Даймона и перенесла всех троих в зал терминала управления. Что этот огромный сверкающий ледяной грот является именно терминалом, оба поняли-почувствовали одновременно.

Люди замерли, затаив дыхание и оглядываясь. Затем Ненагляда проговорила слабым голосом:

— Я не знала, что вы такие великие волшебники…

— Я тоже никогда не думал, что стану волшебником, — проворчал в ответ Ростислав. — Дима, предлагаю осмотреться и включить автоматику обслуживания дворца. Чего не отнять у Великих игв, так это их умения создавать долгоживущие искусственные объекты. Сами хозяева давно откинули копыта, а техника их живет.

Стены грота, сверкающие огнями, потускнели, заплыли жемчужным туманом, в котором протаяли овальные дыры и колодцы, уходящие в черную бесконечность. Эти колодцы и оказались впоследствии объемными экранами, показывающими пейзажи Эреба.

Между тем в центре грота выросло из пола белое облако и за несколько секунд превратилось в земные мягкие кресла и прозрачный журнальный столик с вырастающим из него красивым, причудливо изогнутым стеклянным тюльпаном.