— Я так и делаю — без толку. В камерах никого и ничего нет. Во всяком случае, в зеркале ничего не отражается.

— Другого пути нет. Она живет в какой-то из камер, и определить — в какой именно, можно только с помощью зеркала. Давайте, я помогу, дядя Слава.

— Я сам! — упрямо мотнул головой Светлов. — Надо понять принцип… иначе искать ее можно до скончания века.

Он вернулся на вершину горы, заставил себя успокоиться, сосредоточился на внутренней энергосфере и вызвал состояние «саммай». Подождал немного, закрыв глаза, прислушиваясь к глубокой, пульсирующей ожиданием тишине, и окинул расширившимся полем зрения-чувствования всю панораму горы с системой «экранов».

Ему показалось, что кто-то тихо вскрикнул. Сдерживая дыхание, Светлов определил направление этого бесплотного ментального «звука», нащупал взглядом квадрат, с которого смотрела на него — именно на него, как ему показалось! — девушка с золотыми волосами и печальными глазами. Вытянул вперед руку, проговорил севшим голосом:

— Там!..

Будимир проследил за его взглядом, странно посмотрел на спутника, но ничего не сказал. Впрочем, Ростислав и не ждал ответа. Медленно, не сводя глаз с «экрана», направился по склону горы вниз. Остановился напротив квадрата, чувствуя, как неистово колотится сердце. Проговорил беззвучно:

— Выходи…

«Экран» обрел глубину.

Никого…

И чей-то радостно-удивленный взгляд…

Ростислав посмотрел на свет-зеркальце и увидел дрожащее отражение девичьей фигурки — совсем голой, без одежды! Он не ошибся, пленница жила в этой камере.

— Выходи! — сказал он уже смелее, пряча зеркало. — Никто тебя не обидит.

Что-то сверкнуло в глубине помещения, похожего на длинный бетонный подвал, и с волной теплого воздуха в метре от Светлова проявилась фигура девушки в кисейном пеньюаре. Вблизи ее лицо показалось ему еще более прекрасным, и он с трудом сдержал вздох восхищения.

— Выходите, вы свободны.

— Кто ты, гридь?[18]— спросила пленница Гиибели по-русски, но с каким-то необычным акцентом, схожим с белорусским говором. — Судя по одежде, ты издалека?

Ростислав поразился бархатному теплому тембру ее голоса, не обратив внимания на русский язык незнакомки. Даже если бы она заговорила на любом другом языке Шаданакара, он бы понял ее и без переводчика.

— Меня зовут Ростислав, — хрипло отозвался он. — А вас?

— Я Ненагляда, дочь ваятеля Дамирия. А это кто с тобой, гридь?

Ростислав оглянулся.

— Димка, иди сюда, знакомься. — Повернулся к девушке. — Это Будимир Сухов, сын моего друга. Без него я бы вас не освободил.

— Вы не из Бело-Руси?

Ростислав озадачился. Последнее слово девушка произнесла как два, делая два ударения. Потом его осенило:

— Вы имеете в виду Белобог-Русь? Так вы оттуда?

На лицо пленницы набежала тень.

— Я жила в стольном Руян-граде, пошла на гулянье и… оказалась здесь. — Девушка содрогнулась, в глазах ее мелькнул ужас. — Это было так жутко! А ОН… больше не придет?!

Ростислав понял, что она имеет в виду Гиибель.

— Не придет, он давно мертв. И как долго ты здесь живешь?

— Много дней, наверное, год, хотя я не считала дни. Ты заберешь меня отсюда, гридь? Век буду благодарить!

— Да уж не оставлю. — Ростислав положил руку на плечо подошедшего Будимира, во все глаза разглядывающего жительницу Белобог-Руси, родины Волка Волков. — А благодарить надо его, не меня. Он — маг, Избавитель, я же всего-навсего меченоша, защитник.

Ненагляда не отреагировала на слово «Избавитель», наверное, не знала, что оно означает на самом деле, но в глазах ее светились искренняя признательность и нежность пополам с сомнениями. Она все еще не верила, что ее долгое затворничество кончилось.

— Я твоя данница, Будимир Избавитель, — низко поклонилась девушка. — Если ты поможешь мне добраться домой, батюшка осыплет тебя дарами.

Будимир покраснел.

— Я постараюсь, хотя никаких даров мне не надо. — Он повернул голову к Светлову. — Надо уходить, дядя Слава. У меня предчувствие… в замке произошли какие-то недобрые изменения…

— Но мы еще не нашли меча.

— Я думаю, его здесь нет. Он бы откликнулся, я звал его много раз.

— Тогда остается только позвать нашего друга Вольха, он заберет Ненагляду и вернется с ней на ее родину. Он ведь тоже оттуда родом?

Будимир согласно кивнул, сосредоточился на энергоотдаче.

— Вольх, приди, пожалуйста! Качнулось пространство.

Прошла секунда, другая, третья… тишина. Ни звука в ответ, ни движения.

— Кого он зовет? — прошептала Ненагляда.

— Мы спасли Волка, — понизил голос Светлов. — Он обязался нам помогать и уже несколько раз выручал.

— Вольх, появись!

Еще один беззвучный толчок всколыхнул воздух. Но и после него ничего не изменилось в гареме Гиибели.

— Наверное, стены Эхурсагкуркурры экранируют вызов, — предположил Ростислав. Будимир смутился.

— Я забыл… здесь все кругом находится под магическим напряжением…

— Выходим отсюда наружу и там попытаемся вызвать Вольха еще раз. Я тоже чую какое-то нехорошее движение. Однако ее следовало бы одеть в более подходящий костюм. Здесь есть что-нибудь вроде гардероба?

— Гардероб? — не поняла девушка. — Что это такое?

— Сундук с нарядами, — «перевел» Ростислав.

— Да, в тереме есть починное кубло, с зеркалами, я там одевалась. Могу взять шушпан или корзно и убрус тож.

— Лучше бы ты нашла что-либо похожее на мой комбинезон. — Ростислав показал на себя. — Такая одежда удобнее для похода.

— Хорошо, поищу. Ждите, я мигом.

Ненагляда упорхнула в глубь «подвала», абсолютно пустого с виду, с голыми бетонными стенами, исчезла. Ростислав поймал взгляд мальчика, рванулся за ней… и оказался в самом настоящем раю!

Цветущий и одновременно плодоносящий сад: яблони, вишни, груши, персиковые деревья, банановые пальмы, еще какие-то деревья с незнакомыми плодами.

Голубое озерцо и вытекающий из него ручей.

Голубое небо с ласковым солнцем и кружевными ослепительно белыми облаками.

Изумительной красоты терем с золотыми и серебряными маковками.