Внешне победа Путина на президентских выборах 2000 г. была достаточно легкой. Но сам он вряд ли так считал: враждебный Совет Федерации, Дума, в которой ему пришлось договариваться о коалиции с коммунистами, альянс Лужкова и Примакова, пользовавшийся поддержкой многих влиятельных губернаторов, резкая критика в СМИ – все это заставляло Кремль сражаться на нескольких фронтах одновременно. Путину победа явно не казалась легкой, и, возможно, он считал ее не совсем заслуженной. Позднее, став президентом и пробыв в этом кресле несколько лет, он прямо сказал об этом: «Я не политик. Я гражданин России, который бах – и стал президентом. Я к этому не готовился»[347].

Когда в августе 1999 г. Владимир Путин стал российским премьер-министром, о его политических взглядах было мало что известно. Борис Ельцин и его ближайшее окружение искренне верили в то, что преемник продолжит политический курс, начатый Ельциным в 1991 г., который должен был привести Россию к устойчивой демократии. Мнение Ельцина о Путине, несомненно, складывалось в ходе личного общения, когда Путин вряд ли стремился рассказать своему патрону, что он действительно думал и какой видел систему управления в России. В силу своего опыта работы в разведке, где значительная часть времени уходила на вербовку потенциальных агентов, Путин хорошо научился так вести беседу, чтобы собеседник был убежден – напротив сидит соратник и единомышленник. Кроме того, часто встречаясь с Борисом Ельциным в последние месяцы его пребывания у власти, Путин не мог не видеть, что президент был не склонен к длинным философским беседам, а скорее искал поддержки у своих собеседников – политических союзников у него практически не осталось.

Нужно, кроме того, вспомнить, что в то время многие политики, ориентированные на демократические ценности, открыто поддерживали Путина. Партия СПС шла на выборы в Думу в декабре 1999 г. под лозунгом «Путина – в президенты, Кириенко – в Государственную думу». Алексей Улюкаев, один из ближайших соратников Егора Гайдара в то время, признавался позднее: «В этом [приходе Путина в Кремль] я увидел… реализацию лозунга “Свободный рынок и сильная полиция”. Вот ровно это нам и нужно! Нам нужно исполнение законов и порядок в структурах»[348]. Как это выглядит на практике, Алексей Улюкаев смог убедиться через много лет. Он сделал отличную карьеру в путинской России, работал первым замминистра финансов, а потом первым зампредом Центрального банка, в ноябре 2017 г., будучи в то время министром экономики, был арестован по обвинению в коррупции. Обвинение и предъявленные доказательства выглядели неубедительно, суд шел с многочисленными процессуальными нарушениями, но оглашенный через 13 месяцев приговор был суров – восемь лет заключения. Настоящие причины наказания Улюкаева пока неизвестны, но многие предлагают искать их истоки в конфликте с одним из ближайших соратников Владимира Путина, руководителем «Роснефти» Игорем Сечиным.

Став исполняющим обязанности президента и даже выиграв выборы в марте 2000 г., Владимир Путин продолжил хранить молчание, не раскрывая публично своих планов. Возможно, потому, что эти планы только формировались в ходе дискуссий с его окружением; а возможно, потому, что до момента инаугурации Путин не чувствовал себя полноправным президентом и опасался случайностей, которые могут помешать ему сесть в кремлевский кабинет. Но, когда это ожидание осталось позади, Путин немедленно огласил свой план переустройства России: вместо того чтобы заниматься настройкой и балансированием системы сдержек и противовесов, заложенной в российской Конституции, он начал строительство вертикали власти, которая со временем ликвидирует все сдержки и противовесы.

С одной стороны, вместо дискуссий и поиска компромиссов Путин сделал ставку на применение силы и, используя подконтрольную ему одному тайную полицию, начал убирать с политической сцены своих противников. Кого-то он заставил уехать из России под страхом уголовного преследования (Гусинский, Березовский). Кого-то смог кооптировать в свою систему власти, искусно используя кнут и пряник. Коммунисты с радостью приняли предложение о разделе постов в Думе в январе 2000 г., после чего их критика власти резко пошла на спад. Губернаторы, лишившиеся парламентской неприкосновенности в ходе реформы Совета Федерации и зависевшие от потока бюджетных трансфертов из Москвы, приняли решение о присоединении своей партии «Отечество» к прокремлевскому «Единству». Установленное законом 2001 г. бюджетное финансирование политических партий стало важным инструментом кооптации многих политиков, особенно после того, как в 2006 г. его объем увеличился в 10 раз. После этого ни одна партия, представленная в Думе, всерьез не заявляла о своих претензиях на власть, соглашаясь на роль декоративной оппозиции. В целом к 2015 г. бюджетное финансирование партий увеличилось в 220 раз по сравнению с 2003 г., когда оно начало впервые выплачиваться.

С другой стороны, с первых месяцев своего президентства Путин начал последовательно изменять российское законодательство таким образом, чтобы шансы его политических противников на победу резко снижались. Создавались бюрократические фильтры, которые позволяли в принципе не допускать нежелательных политиков до выборов. Избирательное законодательство изменялось таким образом, чтобы на федеральном и региональном уровнях лояльные Кремлю партии получали огромное неконкурентное преимущество. Находившаяся под контролем Кремля судебная система признавала все изменения конституционными, а правоприменительную практику, делавшую выборы несправедливыми и нечестными, законной.

Избирательная реформа 2006 г. стала важным шагом на пути ликвидации политической конкуренции на федеральном уровне. Отмена выборов по одномандатным округам с одновременной «зачисткой» политических партий, запретом на создание избирательных блоков и повышением проходного барьера до 7 % резко ограничила права россиян на политическое представительство в нижней палате парламента. С учетом ставших нормальными массовых фальсификаций при подсчете голосов на выборах это гарантировало Кремлю сохранение полного контроля над Государственной думой и возможность беспрепятственного изменения законодательства в любую сторону. Если вспомнить, что с 2001 г. верхняя палата российского парламента, Совет Федерации, формируется методом назначений, а с 2005 г. губернаторов, которые составляли половину Совета Федерации, назначает президент, то именно этот момент следует признать точкой, в которой исполнительная власть окончательно подчинила себе законодательную и сломала важнейший элемент политических сдержек и противовесов.

Постепенное исчезновение политической конкуренции в России наглядно демонстрируется данными таблицы 6.1. С одной стороны, видно, как в 2003–2011 гг. Кремль, ограничивая выбор избирателей, добивался снижения числа партий, допущенных к участию в выборах; с другой – насколько с 2003 г. устойчивым и доминирующим являлось представительство «Единой России» в парламенте, что фактически превратило Россию в страну с однопартийной системой.