Оля думала, что той легкой, но совсем ничего не значащей беседой все и закончится. Так что даже с нами не стала ей делиться. Однако они встретились вновь — уже на следующий день. Парень обрадовался Оле, как родной; зато она сделала вид, что видит его впервые, и вообще они шли в магазин вместе с мамой. Однако мама Оли уделила парню куда больше внимания. Спросила у Оли, знакомы ли они, и тот, довольный, тут же оказался рядом, будто кто-то его приглашал.

Звали его Костей.

В автобусе Оля не успела спросить, как его зовут. Зато в их вторую встречу он прежде всего назвался. И только потом уже заявил, что они с Олей, дескать, старые друзья-студенты.

Оля, во-первых, была еще молода, для старого-то друга. Во-вторых, с подобными личностями дружбы не водила.

А потом выяснилось, что им нужно в один супермаркет (хотя что-то подсказывало Оле, что Костя несколько перестроил свои планы, стоило им пересечься). И как-то так всё закрутилось и завертелось, что они до сих пор продолжают видеться каждый день.

Он высокий и широкоплечий, волосы светлые и мягкие — такие завиваются, стоит слегка отрасти. Мы с Полинкой синхронно поинтересовались, откуда настолько любопытные тактильные оценки, но Оля ничего не ответила и вообще засмущалась, хотя обычно отшучивается.

Жизнь у девчонок налаживалась, и я подумала — а вдруг налаживается и у меня? Если в какой-то период жизненного пути мы с ними соприкоснулись, то и тренд развития у нас сейчас общий: одновременно достигаем успеха и идем на спад. Всё налаживается, а мелкие неприятности — это чтобы не расслаблялась. Где-то я читала, что после пяти приятных событий должно происходить одно неприятное, таков закон, иначе теряется вкус жизни.

Столько всего хорошего происходит, решила я, а потом, уже после нашего разговора, по привычке проверила соцсети. И обнаружила то, чего никогда уже не надеялась увидеть (но когда-то — очень хотела).

Вадим написал. Прежний мой человек.

У него даже аватарка была прежняя. Черно-белая фотография, он на фоне кустов сирени, держит цветущую ветку — показывал мне, как надо позировать. А лицо скептичное-скептичное, чтобы ни у кого и мысли не возникло, что Вадим занимается подобными демонстрациями всерьез.

Прошлая весна.

Моя аватарка — с того же дня, только я стою в профиль, тогда еще длинные волосы собраны в пучок, развевается на ветру нежное белое платье, я тогда надела его в первый и последний раз. Кусты сирени уходят вдаль, цивилизации совсем не видно, и я уже не я, а героиня викторианского романа, Элизабет Беннет, не меньше.

Вадим говорил — слишком печальная. Потом он остался в прежней жизни, а радостнее я так и не стала.

Теперь зачем-то вернулся.

Звал гулять.

Так и написал — Ника, пойдем гулять по-настоящему, намекая на те несколько минут, что мы шли рядом по дороге от супермаркета до моего подъезда. Я зажмурилась в первое мгновение — думала, это сообщение принесет мне боль, и приготовилась заранее.

Но сердце осталось спокойным, и я открыла глаза.

Не нашлось места для боли. Лишь для удивления и, может, светлой скорби — «спасибо за то, что случилось», но никак не «мне так жаль, что этого больше не повторится».

Море высохло.

Я теперь была свободна.

Перестало болеть нечто внутри при упоминании Вадима. Нашелся новый кандидат, который любезно предоставил себя на эту роль — того, от кого всё внутри будет болеть.

Одно сменяет другое.

Когда-нибудь я с головой уйду в работу и творчество, и, клянусь, перестану так сильно зависеть от людей.

***

— Ни-ку-ся.

Тон торжественный, а сокращение моего несчастного имени весьма ужасное. Хотя это еще что. Когда-то мама называла меня Николеттой — уж не знаю, насколько глубокие бездны сознания ей пришлось покорить. Илья смеялся, как не в себя. Ходил потом, переспрашивал — «Не клюёт ли это?». А я ужасно злилась и спрашивала, кого, в конце концов, он подразумевает под «этим».

А он ещё и говорит — фантазия у меня плохая, не то что твоя. При том что я до таких изощренных издевательств ни в жизнь не додумаюсь.

— Да, мам.

Как будто пришла на поклон.

— Глянь в твоих табличках, есть ли кто-то у меня кто-то в конце недели, с четверга по воскресенье.

Сегодня был понедельник.

Я послушно открыла телефон — все-таки личный секретарь. И уже через несколько секунд сообщила, что есть пока что лишь один человек (точнее, маленький человечек) — на пятницу. Всё лето расписание занятий у маминых воспитанников плавало, особенно во второй половине недели — дачи, поездки, слишком жарко, слишком дождливо, чересчур хочется поиграть на детской площадке. Мама постоянно жаловалась на отсутствие дисциплины.

— Попробуй перенести на другой день. Конечно, очень искренне извинись. И на эти числа никого не записывай.

— А что такое?

— Ну, дочка, — мама улыбнулась, и лучики побежали из уголков глаз. Помню, с детства мечтала о такой же улыбке — но так тепло улыбаться не научилась до сих пор. — Я ведь обещала тебе путешествие.

Меж тем, путешествия я устраивала сама себе.

Прямо сейчас, натягивая босоножки возле входной двери. Это мама еще вовремя успела меня словить. Минута, и я бы на крыльях воодушевления летела по улице.

— Правда? — отреагировала наконец. — И куда отправляемся?

— Далеко не получится, слишком долго думали. Но на озера съездим, мне посоветовали хорошую базу отдыха. Тут недалеко, пять часов на машине… Итак, — сказала мама строго, даже пальчиком покачала, — всех, кто будет записываться, предупреждай — у меня отпуск. У нас!

— А Илью возьмем?

Я покосилась на экран телефона. Уже опаздываю. Слишком долго собиралась… Конечно, мне хотелось обсудить с мамой предстоящий (!) отпуск (!), и все же на повестке дня было куда более актуальное событие…

— Куда это вы там собрались меня не брать?

Конечно, он слышал чуточку больше, чем мой последний вопрос. Однако — очень хочется на это надеяться — специально отвлек мамино внимание, чтобы я наконец-то смогла уйти.

— Всем пока! — И молниеносно перескочила порог.

Интересно, знает ли все-таки Илья, куда я иду, или нет?

Ступеньки перескакивала через одну, хотя я вообще не любитель подобных рисков, все время боюсь сломать ногу.

Кнопка выхода маячила в подъездном полумраке зеленым колдовским огнём, а в ответ на нажатие пискнула, как птенчик, который только вылупился из гнезда. Я толкнула дверь плечом, для пущей надежности… и едва не убила человека, который стоял с наружной стороны. Мы прыгнули в разные стороны, одновременно. Он едва не свалился