— Кажется, я знаю, кто вы такой, — сказал Галкин,плеснув себе еще коньяка и залпом выпив его. Он быстро пьянел.

— На Чиряеве висит долг в три миллиона долларов, —продолжал Дронго, — а он вместо того, чтобы его возвратить, приказал своимлюдям начать войну в городе. И об этом вы тоже знаете. Но войну вы могли начатьтолько в одном случае: рассчитывая на поддержку воскресшего мертвеца.

Романенко слушал, не произнося ни единого слова. Знал поопыту, что лучше не мешать Дронго, который неизменно добивался успеха.

— Вы рассчитывали, что Чиряев либо останется в Берлине,либо его выдадут Москве, а вы приберете к рукам все его имущество. Но в этомслучае вам пришлось бы платить все его долги, и, если вы решили поддержатьШпицына в его войне, значит, знали точно, что эти долги кто-то заплатит.

— У вас богатая фантазия, Дронго, — выдавилГалкин, — так, кажется, вас зовут?

— Совершенно верно, — кивнул Дронго, —спасибо, что узнали меня. Впрочем, и обо мне вам наверняка рассказал наш общийзнакомый. Но вы просчитались. Начав войну, не учли, что на сцене появитсягруппа Романенко и ваш покорный слуга и спутают вам карты.

— Не выйдет, — бросил Галкин, — ничего у васне получится. Мы войны не хотим.

— И именно поэтому сожгли товар наркоторговцев, которымЧиряев тоже задолжал? Чтобы окончательно испортить его отношения с кредиторами?Чтобы он не смог сюда вернуться и вы прибрали бы к рукам всю его собственность?

— Ничего мне не нужно. Я обычный бизнесмен.

— С пятью судимостями, — с иронией присовокупилДронго.

— Ну и что? — зло спросил Галкин. — Я давнозавязал.

— А теперь послушайте меня, Шахматист. Вы ведь умеетепросчитывать ходы, недаром получили такую кличку, — продолжал Дронго,бросив взгляд на Романенко и получив его молчаливое одобрение. — Кто-топридумал подлый трюк с Галиной Сиренко, свел ее с подлецом Хатылевым. Кто-точерез бывшего сотрудника КГБ Арсения Попова передавал инструкции Хатылеву.Примерно так же использовали и Вейдеманиса.

— Не слышал такой фамилии.

— Охотно верю. Но именно он искал по всей ЕвропеТруфилова.

— И этой фамилии не слышал.

— А вот в это позвольте не поверить. Наверняка слышали.Более того, вы знали, что именно он будет давать показания против Чиряева.Теперь дальше. Кто-то очень точно рассчитывал все мои действия. И не толькомои, но и всей группы Романенко. Но самое интересное, когда ему нужно былочто-то передать Жучковой, он не звонил ей, а писал записки, чтобы не узналаголоса, если когда-нибудь его слышала. Ясно одно: это был не Артемьев.Артемьева застрелили месяц назад.

— Зачем вы мне все это рассказываете? — спросилГалкин.

— Вы знаете, кто за всем этим стоит. Более того, именноон позвонил вам, сообщив о возможном убийстве Очеретина, и этим выдал себя.Такая мгновенная реакция только у одного человека. У того, на которого вырассчитываете, чтобы занять место Чиряева. Это ваш главный козырь, Галкин. Еслихотите, могу назвать его имя.

— Уходите, — вскочил на ноги Галкин, —убирайтесь! Я не хочу с вами разговаривать.

— Вам больше покойники по душе? — невозмутимоосведомился Дронго. — С полковником Кочиевским вы ведете беседы.

Ошеломленный, Романенко дернул рукой, сбросив на пол стакан.Галкин с ненавистью посмотрел на Дронго и прошипел:

— Жаль, вы не стали сегодня трупом. А ведь могли!

— Передайте ему, что я жив, — сказалДронго, — но не буду настаивать на эксгумации его несуществующего трупа. Искажите, что я его все равно достану. До свидания.

Когда они сели в машину, Романенко сказал:

— Может, объясните, что происходит?

— Я с самого начала был убежден, что неизвестныйаналитик кто-то из посвященных в детали всех этих событий. По почеркудогадался. Во-первых, желание о себе заявить. Люди маленького роста страдаютобычно «наполеоновским комплексом». А Кочиевский, можно сказать, коротышка.Во-вторых, он использует бывших сотрудников КГБ и МВД, не доверяя уголовнойшпане. Это, если хотите, его фирменный знак. Жучкова вполне могла узнать егоголос, видимо, в свое время он звонил Артемьеву. Поэтому он и пользовалсямодулятором, изменявшим голос, или же писал ей записки. Мгновенная реакциявсегда была отличительной чертой Кочиевского. Ну и наконец сам факт его гибели.Ведь он не застрелился. Сгорел в собственной машине, что маловероятно дляполковника военной разведки. Экспертиза показала, что он сначала застрелился, апотом сгорел.

Вспомните, Гарибян говорил, что отпечатки пальцев подделатьневозможно. А там был сгоревший труп. Стал бы Кочиевский думать о своем трупепосле того, как застрелился? Вряд ли. У полковника всегда была железная логика.Приятно иметь дело с достойным противником. Хотя сегодня он заставил менядважды переодеваться. Он знал, где я живу, знал, в какой больнице Вейдеманис, иеще множество всяких деталей, известных лишь ему одному. Экспертиза установила,что он поджег машину и в этот момент застрелился. А я думаю, что он застрелилкакого-то беднягу, подбросив труп в машину, и сжег ее, чтобы замести следы.

— Вы меня почти убедили, — сказалРоманенко, — но, если это действительно Кочиевский, вам грозит нешуточнаяопасность.

— Нет. Пока нет. Галкин не рискнет звонить ему прямосейчас. Подождет до утра, чтобы найти другой телефон. Наши разговоры отелефонных распечатках его явно смутили. Он найдет способ связаться завтра с«погибшим» полковником. Но если я прав, совершенно непонятно, почему Кочиевскийвсе еще в Москве. Что ему нужно? Почему он так упорно поддерживает Чиряева?Почему свел Галину с Хатылевым и следит за расследованием дела? Почему неугомонится? Почему?

— И вы знаете ответы на все эти вопросы?

— Знаю. Деньги. Ради них он воскрес и готов буквальнона все. Ему плевать на Чиряева. Он использует Галкина, играя на его честолюбии.Но главное для него — три миллиона долларов. Я понял, почему он стремитсяизбавиться от меня. Я фактор страха. Он боится только меня. Однажды он проигралмне, имитируя самоубийство. Теперь ему нужно меня убрать, чтобы без проблемзавладеть деньгами. За три миллиона долларов он будет драться. Этим иобъясняется его интерес к вашему расследованию и желание освободить Чиряева.Ради этого он и устранил Труфилова. Ему нужен живой и невредимый Чиряев, чтобызавладеть тремя миллионами долларов. Он собирается обмануть всех и знает, чтотолько я могу ему помешать.

— Вы уже помешали, — сказал Романенко, —знаете, мне бы хотелось взять вас к нам на работу. Вы ведь юрист по профессии.

— Все не так просто, — усмехнулся Дронго, —вы же знаете, что это невозможно.

— Теперь я уверен в успешном завершении нашегорасследования, — сказал Романенко.

— Пока не надели наручники на всех чиновников,связанных с Ахметовым, говорить об этом рано.