Через час Романенко со своими людьми отправился кШахматисту. Тот жил за городом, на даче. Когда группа Романенко на трехавтомобилях подъехала к дому, охранники Шахматиста решили, что готовитсянападение, и мгновенно достали автоматы. Лишь чудом удалось избежать столкновения,в последний момент один из охранников узнал местного начальника уголовногорозыска.

Оперативников впустили, и они стали изымать оружие утелохранителей, не оказывавших никакого сопротивления. Лишь в особых случаяхуголовные авторитеты разрешали открывать огонь. Все знали, что бывает заубийство сотрудника милиции или прокуратуры. Уголовные авторитеты почти никогдана это не шли, только молодые беспредельщики, не знавшие кодекса честинастоящих бандитов.

Трехэтажный дом был окружен несколькими строениями. Хозяиндачи пригласил оперативников в огромную, метров в пятьдесят, гостиную на второмэтаже с видом на лес. Здесь ярко пылал камин, манили к себе изящные и оченьудобные диваны и кресла. Завершали картину выстроенные в ряд на столике бутылкис дорогим французским коньяком.

Оружие, как выяснилось, хранилось на даче незаконно, не былозарегистрировано, и трое из четверых телохранителей были задержаны.

— Почему вы так поздно приехали? — удивилсяГалкин. Он был одет в легкие светлые брюки и синюю футболку с короткимирукавами. В гостиной было тепло.

— Хотели с вами поговорить, — сказал Романенко,усаживаясь в глубокое массивное кресло, Дронго занял соседнее.

— Извините, — улыбнулся хозяин, — выследователь-важняк, я сразу понял. А это что за господин?

— Наш эксперт, — ответил Романенко, —помогает нам в расследовании этого дела.

— Очень хорошо. Надеюсь, он не гипнотизер. Кстати, чтоу вас с головой? — улыбнулся Галкин.

— Ничего особенного, в темноте наткнулся наветку, — ответил Дронго.

— Вы больше похожи на телохранителя, чем наэксперта, — пошутил Галкин. — Выпить хотите? — обратился он кРоманенко.

— Нет, — Романенко посмотрел на часы. — Ужепоздно, вы правы. У ваших телохранителей обнаружено незарегистрированноеоружие. Мы всех их задержим, а оружие конфискуем.

— Это незаконно, — усмехнулся Галкин, — выехали сюда, ничего не зная про оружие — и только потом обнаружили его. Так неполагается.

— Ношение незарегистрированного оружия — это нарушениезакона. И серьезное нарушение, — сказал Романенко, — кстати, мы можемзадержать и вас, как хозяина дома.

— У меня в доме оружия нет, — развел рукамиГалкин, — можете произвести обыск. А телохранители живут в соседнем доме.Кстати, оружие привезли сюда из частного охранного агентства «Чагчаран». У насесть на него разрешение, но об этом лучше спросить у моего адвоката.

— Я вам верю, — сказал Романенко, — мыприехали с вами поговорить. Пока только поговорить. Иначе я давно предъявил бывам ордер на арест.

— Так поздно приехали, чтобы поговорить? —усмехнулся Галкин.

— Нам нужно было встретиться с вами именно сегодня.

— Давайте я вам налью коньячку. Напрасно отказываетесь,коньяк первосортный.

— Не нужно, — возразил Романенко, — у нас квам важное дело.

— Не сомневаюсь, — Галкин не переставалулыбаться, — иначе вы не поехали бы в такую даль, да еще на ночь глядя. Ичто же это за дело?

— Вы знаете Анатолия Шпицына?

— Впервые слышу. Никогда не знал.

— Только что вы сказали, что знаете его.

— Вы чего-то не поняли. Я такого не говорил.

— Вы сказали, что ваше оружие зарегистрировано вчастном агентстве «Чагчаран». А Шпицын глава агентства.

— Возможно, — согласился Галкин. — Но этоменя нисколько не интересует. Я говорил только об агентстве и вовсе не обязанзнать, кто его возглавляет.

— Вы с ним разговаривали, — сказалРоманенко, — у нас есть доказательства.

— Я разговариваю с десятками людей. Что из этого?Сегодня утром, к примеру, я вел разговор с продавцом газет. Это не значит, чтоон мой друг.

— Хватит, Галкин, — прервал его Романенко, —я устал, и у нас нет времени. Вчера вы позвонили Шпицыну за минуту до того, какон перезвонил другим людям. И сообщили ему что-то настолько важное, что тотдаже позвонил трупу.

— Как вы сказали? Трупу? Это интересно. Не знал, чтосуществует связь с потусторонним миром.

— Вы ее наладили, — вмешался тут в разговорДронго.

— Я? Наладил? О чем вы говорите?

— О связи с потусторонним миром, с покойником.

— С каким покойником? — запсиховал Галкин.

— С трупом. Вам нравится вести беседы с трупом, —пояснил Дронго.

— Хватит, — вышел из себя хозяин, — не хочубольше с вами разговаривать. Все это какой-то бред.

— А я хочу, — мрачно заявил Дронго. — Выошибаетесь, если думаете, что все кончилось. Для вас все только начинается.

— Не понимаю, о чем вы говорите. — Он плеснул себев бокал коньяку. Рука у него при этом дрожала.

— Вы все прекрасно понимаете, — спокойно продолжалДронго, — могу напомнить, как это было. Кредиторы Чиряева, опасаясь, чтоон не вернет долг, подставив его бывшую любовницу, сделали гнусные фотографии,которые отправили и Чиряеву, и его помощнику Очеретину.

Квартиру, где были сделаны снимки, предоставил Вадим и,чтобы подстраховаться, позвонил вашему другу. Тот, в свою очередь, перезвонилвам. У нас есть телефонные распечатки, поэтому отпираться бессмысленно, вы ведьумный человек, Галкин, все понимаете. Когда вы позвонили Шпицыну, Очеретин былуже убит. А Шпицын, видимо, не доверяя вам, перезвонил Очеретину и нарвался наводителя, который как раз в этот момент поднялся в квартиру. Если бы водительне взял мобильного телефона Очеретина, мы бы ничего не узнали. Но он услышалтелефонный звонок, открыл дверь, взял аппарат, и разговор был зафиксированкомпьютером. Вот, собственно, и все.

— Болван, — в сердцах сказал Галкин, и непонятнобыло, относится это к Шпицыну или к водителю.

— Вам позвонил человек, которому вы, безусловно,доверяете, — продолжал Дронго, — ему удалось подключить телефон ккомпьютеру. И все получилось бы. Но он не учел одного фактора. Самого важного,фактора страха. Он боится быть узнанным. Боится, что его вычислят. И я действительноего вычислил.

— Не желаю вас слушать, — заявил Галкин, — непонимаю, о чем вы говорите.

— Прекрасно понимаете. Думаю, у вас есть другой еготелефон.

Галкин залпом выпил коньяк.

— Нет у меня никакого телефона. Я ничего не знаю.

— Есть, — убежденно сказал Дронго, — но выего нам не дадите. Потому что боитесь этого воскресшего мертвеца больше, чемвсех вместе взятых прокуроров и следователей на свете. Я прав?