тем яростнее лаяла собачонка. Из долетевших обрывков слов Лены я понял, что Заваровы вот-вот подъедут. Собака успокоилась только тогда, когда мертвой хваткой уцепилась за лямку дорожной сумки, и вот так — как приставший репей, болтающуюся, лохматую, Сергей заволок её в дом вместе с моей поклажей. Едва мы прошли в дом и переоделись, как сквозь широкое окно гостиной увидели только что подъехавший паркующийся джип.

Первой (как и когда-то в наш офис) в дом шумно вошла Оля, жена Александра. Небольшого роста, но необычайно подвижная и острая на слово Оля хлопнула в ладоши: «Ну, где этот „Совинтерспорт“? Сейчас мы с ним разберемся!» Увидев меня, Оля весело засмеялась. Саша Заваров, такой же кудрявый, как и раньше, с возрастом заметно «раздобрел» и походил на русского косолапого мишку. Вслед за отцом зашли в дом заваровские сыновья. Старший сын, тоже Саша, был на голову выше отца, и почти на две чем мама. Ему было еще только 17 лет, но, выступая за молодежный состав ФК «Нанси», он уже успел сыграть за «Метц» вместе со Скаченко на тренировочном сборе, поскольку тренеры «Метц» проявляли к молодому футболисту интерес. Саша-младший смущенно поздоровался со мной и тут же обратился к матери: «Мам, мы пойдем на улицу, поиграем. Хорошо?!», и братья выбежали из дома.

«Саша, — подошел я к Заварову, — как твои пацаны-футболисты? Играют?» Но Оля, взяв меня за локоть, развернула в свою сторону: «Володя, у нас в семье все играют, в том числе и я. Старший у нас дисциплинированный, школу заканчивает, только и думает, как он станет профессиональным футболистом. Младший же по характеру другой, отца пытается обыгрывать уже сейчас». «Да ладно тебе», — буркнул Александр. «А учатся хорошо? Как французский?», — поинтересовался я. «А, — махнула рукой Ольга, — учатся, и по-французски говорят, но для нас, русских людей, Родина — не Франция, а наш Ворошиловград, и язык наш русский, мы не собираемся здесь всю жизнь жить!»…

Мы сидели за столом, пили прекрасное французское вино и вспоминали старые добрые времена — бюрократическую бестолковщину, «перестройку» и вынужденную волокиту при оформлении долгосрочного выезда семьи Заваровых в Италию.

— Саша! У вас с Олей, с высоты прожитых за рубежом лет, нет каких-то обид на «Совинтерспорт», «Динамо», или, там, на Федерацию, — спросил я, глядя Заварову в глаза.

— Да какие обиды, всё нормально. Был как-то в Киеве, видел автобус, который «Динамо» получило за меня — ещё «бегал». А деньги? Всё по-честному. «Динамо» Киев для меня не просто команда, где я играл, это было мечтой всей моей жизни. Я с детства мечтал играть за Киев, меня из ростовского СКА звали в Москву, но я ждал только одного — когда меня пригласят в «Динамо» Киев. А почему ты, вообще, спросил, есть какие-то проблемы?

— Вовсе нет, просто футболисты, да и не только, те же Фетисов с Ларионовым, например, до сих пор пишут, как «Совинтерспорт» у них «отнял миллионы» в пользу клубов и федерации. Называют трансферные деньги своими, говорят, что честно их заработали, годами играя за клуб и сборную.

— А я об этом никогда и не думал. Если бы не сборная и не «Динамо» Киев, кто я был бы такой? Кто бы дал за меня 5 миллионов долларов?! Я без претензий на судьбу.

— Володя! Мы всем довольны. Знаешь, в каком особняке мы жили в Турине?! — снова вступила в разговор Ольга.

— Не знаю.

— Мы, конечно, не миллионеры, — Ольга засмеялась и развела руками, — но нам жаловаться грех. У нас дом в Нанси. Приезжайте к нам в гости завтра. Дом, конечно, не такой как в Турине, но нам больше и не нужно. Ну что, приедете? — хитро посмотрела на меня Ольга.

— К сожалению, нет! Оля, мне завтра в 9–00 вечера уже возвращаться в Париж. Завтра днем мне надо встретиться с руководством «Метца», а в 6 вечера игра регулярного чемпионата, хотел бы посмотреть её на стадионе.

— Сергей, — обратился Заваров к Скаченко, — а ты когда летишь на сборы в Киев?

— Послезавтра, Лобановский собирает нас сразу после ноябрьских праздников.

Леночка, с волнением прислушиваясь к разговору мужчин, пыталась приготовить горячее во французском стиле — она всегда была прекрасным кулинаром. Леночка захлопнула печные створки и, сидя на корточках, с упреком сказала мужу: «Ага, Сереж, беги быстрей, а то никак не наиграешься. Давно в раскоряку не ходил?! Как вернется со сборов, ходить не может, вся промежность воспалена»…

— Да ладно тебе, Ленка, встревать! — махнул рукой Сергей.

— Ну, что ладно? Ладно! — Лена сняла с рук кухонные рукавицы.

— Что случилось, Леночка? — спросил я удивленно. Сергей махал руками, чтобы его жена заканчивала не приятный ему разговор…

— Владимир Николаевич, как Серега в Киев поедет, у него там каждый день понос, чем их там кормят?

— Что, правда, Сереж? Чем-нибудь «специфическим»?

— Да ну её. Всякое бывает, — без энтузиазма ответил Сергей.

— Знаешь, Сергей, мне Анатолий Федорович Бышовец рассказывал, что Валерий Васильевич большой знаток «специфического питания». Точнее, не он сам, а его лаборатория, которую он возит с собой. Там был такой Зеленцов Анатолий Михайлович, доктор команды, но основной специалист был по фамилии Малюта — только не путай с историческим Малютой Скуратовым. Так вот этот Малюта был завлабораторией, занимался, так сказать, наукой, имел ученую степень и работал над биохимическими средствами воздействия на энергетические возможности футболиста. Этих людей хорошо знал и Евгений Васильевич Скоморохов, он много лет работал в «команде» Лобановского, потом накопленный опыт использовал у себя в «Торпедо» Москва, где сперва был тренером, а потом и главным тренером автозаводцев, а с 1993 года много лет работал по контрактам «Совинтерспорта» в ОАЭ, Иране и Китае. Так вот, по коротким рассказам-воспоминаниям Бышовца, Скоморохова и других можно было предположить, что, пожалуй, лишь Блохин, который состоялся в «Динамо» в качестве Великого без всевидящего ока Лобановского и мог позволить себе пообедать без приема горсти таблеток. Остальные, чей футбольный гений обозначился под чутким руководством Валерия Васильевича, были обязаны беспрекословно следовать указаниям его медиков. Например, рассказывали, что Павел Яковенко принимал всё, что выдавали перед обедом, а это полная горсть всякой гадости. Потом, весь вечер «Динамо» в полном составе (а это 90 % сборной СССР) сидело на «горшках», растирая туалетной бумагой зад до красноты.

— Ну, если честно, то никого насильно не заставляли, а, потом, далеко не все следовали указаниям врачей, — сказал Заваров и посмотрел на Скаченко.

— Меня в сборную пригласил Йожеф Сабо, — Сергей уже изрядно «устал» от вина и говорил не совсем внятно, — и когда я приезжаю