Волхв с некоторым колебанием взял из его рук петлю и затянул ее у себя под мышками. Видно было, как мелко, едва заметно подрагивают его руки. Осторожно ступил на осыпающийся край обрыва. Маленькие камушки брызгами посыпались из-под ног, исчезая в пропасти. Велегаст глянул другу в глаза и сердито пробурчал:

– Не вздумай уснуть или выпустить веревку, а то Боги покарают тебя.

Орша ничего не ответил. Ему было уже не до разговоров. Жилы на его руках вздулись от невероятного напряжения, потому что едва волхв шагнул вниз, как аркан натянулся струной и с такой силой впился в ладони, словно на нем висел не сухопарый старик, а целая лошадь, или же кто-то нарочно тащил волхва вниз, пытаясь утащить в пропасть заодно с ним еще и Оршу. Невероятным усилием воли боярин преодолел эту нечеловеческую тягу, и напряжение вдруг ослабло, возвращая висевшему над пропастью человеку нормальный вес. Воин перевел дух, глубоко вздохнув, потом, слегка отступив от края, стал осторожно стравливать веревку, постепенно опуская товарища вниз. Когда больше половины аркана было размотано, снизу раздался голос волхва. Боярин остановился, через пару минут натяжение веревки совершенно ослабло, но более ни одного звука не долетало снизу.

Только через четверть часа веревка снова задергалась, и послышался голос волхва, требующего немедленно вытащить его наверх. Боярин принялся тянуть и вновь ощутил невероятную тяжесть. Только теперь длинный конец размотанного аркана вытягивался и скрипел волокнами, трущимися о край обрыва. Казалось, вот-вот не выдержит и лопнет от дикого усилия сплетенная веревка. Отрок бросился к боярину, пытаясь помочь ему, но все было напрасно, они ни на пядь не могли поднять вверх Велегаста.

Он висел над пропастью и ничего не мог понять. Сверху на него сыпалась каменная пыль, и доносилось кряхтенье Орши, изо всех сил пытающегося вытянуть товарища, и тонкое оханье Радима, но веревка не двигалась. Велегаст на секунду призадумался и потом, собрав в легкие побольше воздуха, яростно выкрикнул:

– О, Лунная Сова, слуга Велеса, страж великого лунного пути[47], оставь мою душу в покое, дай мне выйти на свет божий из чертогов Велеса!

В тот же миг натяжение веревки разом ослабло, и Велегаст чуть ли не стрелой выскочил наверх. Там его встретил боярин с гневными глазами, весь злой и красный от напряжения натруженных рук.

– Ты что, – моргая глазами и отдуваясь, выдохнул он, – к скале привязался, что ли? Пошутить надумал? Силу мою проверить решил? Вот в следующий раз я просто брошу тянуть, чтоб неповадно шутить-то было.

– Да ты что, – Велегаст тоже заморгал глазами, – не слышал ничего? Не слышал, что я кричал, как с лунным стражем разговаривал?

– Каким еще стражем? – воин смахнул пот со лба дрожащей рукой.

– Да, есть тут у Велеса слуга один, – волхв передернул плечами, – душу мою хотел прихватить на суд божий, к самому Велесу на разговор звал.

– Суд, говоришь? – боярин скрутил аркан и засунул его за пояс. – Это нам совсем ни к чему, да и разговоры такие тоже.

– И я так думаю. – Велегаст уже нетерпеливо листал страницы добытой из подземного храма книги Велеса.

– Ну а золото там есть? – Орша даже весь напрягся, стараясь скрыть раздиравшее его любопытство. – Видел ли ты сокровища храма?

– Золото, сокровища. И ты туда же! – гневно прошипел волхв.

– Что туда же? – обиделся воин. – Все говорят про золото, ну уж мне-то, другу твоему, можно было бы хоть что-то сказать.

Велегаст оторвался от книги и поднял на Оршу Бранковича ясные, как небо, глаза:

– Ну что ты, как дите. Успокойся, есть там золото, есть. А главные сокровища храма вот тут, – он осторожно приложил ладонь к открытой книге.

– Ну да? – недоверчиво пробормотал воин, уставившись на изъеденный буквами пергамент. Он еще хотел расспросить про золото, но когда решился снова взглянуть в глаза волхва, то увидел только пряди седых волос, словно шторой отгородивших мудреца от внешнего суетного мира. Воин молча, с уважением, отступил чуть в сторону, как будто друг его стал подобен огромной скале, на которую надо было уже взирать издалека. Время медленно потекло под тихий шелест страниц, но ни отрок, ни воин не решались нарушить покой. Они, словно завороженные, взирали на волхва, едва переводя дыхание. Наконец Орша решился напомнить о том, что их ждет князь, что надо бы поторопиться вниз, к остальным воинам, а прочесть священную книгу можно и потом, как вдруг до их слуха долетел жуткий крик, потом другой, и все закончилось протяжным нечеловеческим воем, оборвавшимся на леденящем душу предсмертном вопле. Все вздрогнули и переглянулись.

– Вот те раз, – боярин мигнул ястребиным глазом, – за нами, стало быть, шли, да на этих тварей нарвались.

– А вдруг кто-то из наших? – испугался волхв.

– Что ты. – Орша уверенно шагнул по тропинке, идущей вниз. – Ты думаешь, я один могу как следует отматерить эту нечисть?

Волхв ничего не ответил и недоверчиво заторопился вслед за воином, на ходу пытаясь представить, что его ждет на знакомой страшной полянке. Вскоре они почти бегом добрались до заветного места, проскочили узкую расселину, и тут их глазам открылось ужасное зрелище. Вся полянка была залита кровью, и повсюду валялись оторванные руки, ноги, головы синодиков и монахов-верзил. Тела были разорваны на части и переломаны, словно сама смерть пыталась смолоть их в порошок, но на полпути бросила свое ужасное дело. На самом краю поляны валялось тело священника, почти лишенное признаков увечья и прислоненное к одному из камней, словно служитель Христа все еще жив и прилег отдохнуть. О смерти отца Федора напоминала только снесенная ударом страшной силы верхняя часть черепа, которая опрокинутым блюдцем лежала рядом в траве, да медный крест, вдавленный в грудь по самую перекладину.

– Да, – протянул волхв, – вот он и поздоровался с Велесом. А я говорил, что здесь крестов не любят. Золотишко небось мечтал найти. У-у, Чернобогово племя!

Он осторожно по краю поляны обошел месиво человеческих тел. В какой-то момент ему показалось, что из густого переплетения листьев и веток на него пристально смотрят несколько пар налитых кровью получеловеческих глаз чудовищных слуг Велеса, но все было тихо, и волхв, невольно передернув плечами, двинулся дальше. Он уже хотел покинуть страшную полянку, как тут боярин остановил его:

– Оружие собрать бы надо.

Волхв брезгливо поморщился:

– Все это добыча Велеса, и мы не должны ничего брать, чтобы не навлечь на себя гнева Великого Бога.

– Хватит тут Велесу и добычи, и жертвенной крови, – ухмыльнулся боярин. – И потом, я не думаю, что Великий Бог такой же жадный, как некоторые волхвы. Я думаю, что напротив; он с удовольствием поделится тем, что ему совершенно ни к чему, а его воинам очень бы даже сгодилось.