Чарити сцепила зубы, чтобы не накричать на дядю, и попыталась контролировать дыхание. Однако перед глазами начало темнеть.

– Ты был любовником моей бабушки!

Его глаза расширились, кровь отхлынула от лица. Гарольд выглядел как испуганный ребенок. Не будь Чарити так рассержена, ей самой стало бы плохо. Она угрожающе надвинулась на него.

– Ты мне за все ответишь!

Далтон попытался удержать ее, но она вырвала руку.

– Ты приехал в мой дом, поселился здесь… А ведь знал, знал, что она умерла из-за тебя!

Гарольда затрясло. Испуганные глаза подернулись пеленой.

– Я… я… прости…

– Все из-за тебя! Она изменила мужу и покончила с собой!

Старик выпрямился и сделал два шага вперед.

– Она не покончила с собой. Она никогда бы так не поступила. – Гарольд споткнулся и потерял равновесие. Далтону пришлось подхватить его под руки. Старик повис на Далтоне, как будто в нем не осталось сил стоять вертикально. – Нет, нет, она просто упала. Упала с балкона, – жалобно проскулил он.

– Или спрыгнула. – В душе Чарити понимала, что этого просто не могло быть. Однако она хотела побольнее ударить Гарольда. Хотела отнять у него хоть что-то в обмен на то, что он отнял у нее. И почему она всегда привязывается не к тем людям? Боль вспыхнула, пронеслась по телу, образовала собственный кокон, собственную броню, которой Чарити всю жизнь отчаянно старалась избежать. Она создавала заграждения, не пропускала подлинные чувства и настоящую любовь. Заставляла видеть жизнь грубой и жестокой.

Гарольд покачал головой:

– Ты зря так думаешь. Мы не предполагали…

– Замолчи! – Чарити выставила вперед руку. – Я хочу, чтобы ты ушел. Ушел из моего дома и из моей жизни. – Однажды она посмотрела на Гарольда и увидела своего дедушку. С тех пор все изменилось. Дедушки нет в живых, и ей нужно найти в себе силы, чтобы признать это, чтобы наконец попрощаться с ним.

У Гарольда дрожали губы, и он пытался сжать их в одну линию. Если бы не Далтон, старик мог бы просто упасть на мраморный пол.

– Чарити, давай отложим разборки на завтра! Уже поздно, – взмолился Далтон.

Ее затрясло от холода, и она обхватила себя руками:

– Нет! Пусть уходит сейчас же.

– Можешь переночевать у меня. Идем в спальню, возьмешь самое необходимое. – Далтон по-прежнему не отпускал Гарольда, который был почти не способен передвигать ноги.

Чарити обернулась и увидела Эллен. Мать прислонилась к дверному косяку, скрестив руки на груди, и изобразила подобие улыбки.

– Так, значит, я единственная, кто все время заставлял тебя страдать? Тебе не мешает тщательнее подходить к выбору близких, Чарити Монро. Ты совершенно не разбираешься в людях.

Да, мама настоящий мастер подколок. Чарити долгие годы училась не обращать на них внимание. В детстве она однажды смотрела телепередачу о природе. Некоторые типы животных нападают на самых слабых в стае, иногда даже буквально поедают их живьем. Есть такие животные, и есть такие люди. Еще в ранней юности Чарити пришла к выводу, что ее мама тоже из них. Впрочем, мама не виновата – такой уж она уродилась и сама не в силах этого изменить. Эллен просто лишний раз оправдывается за плохую материнскую заботу. Однако в этот момент боевой дух покинул Чарити. Она больше не хотела пререкаться с матерью.

И тут на втором этаже началась какая-то суматоха.

Далтон торопливо спустился по лестнице.

– Ее нет в спальне. Дэйзи ушла.

Чарити помчалась наверх и ворвалась в комнату девушки. Там ничего не изменилось, только рюкзак, обычно висевший у двери – Дэйзи обычно держала в нем кое-что из одежды, – исчез. Чарити распахнула дверцы встроенного шкафа. Часть вешалок валялась на полу, другие висели пустые и под углами, будто вещи собирали второпях.

Она выдвинула верхний ящик, пошарила в нем и достала коробочку для рецептов:

– Дэйзи хранила здесь деньги.

Далтон прошелся по комнате.

– Куда она могла уйти?

– Куда угодно. Ей это не впервой. – В дверях стояла Эллен.

– Как же мы ее не заметили? – И вдруг Чарити осенило. С бьющимся сердцем она выскочила в холл и помчалась в свою комнату. На стене обычно висел ключ; сейчас крючок был пуст. – Она сбежала через мансарду!

Чарити уже поняла, что дверь в мансарду не заперта, а ключ торчит в замочной скважине. И побежала к лестнице. В голове бушевал шквал эмоций. И вдруг – ни с того ни с сего – она представила себе последние минуты жизни Мэрилин. Что испытывала бабушка? Страх? Стыд? Чарити смотрела себе под ноги, а вместо шпилек со стразами видела бабушкины белые туфли на шнурках и ее летние брюки-капри. Из-за спины доносились голоса Далтона и Гарольда, оба кричали Чарити: «Вернись!» – а ей внезапно показалось, что она слышит голос дедушки. И он упрашивал, умолял ее остановиться. Вернись!

Вот сейчас она посмотрит вниз с балкона и увидит там, тремя этажами ниже, безжизненное, истекающее кровью тело Дэйзи. Или, хуже того, увидит бабушку, увидит, как уходит жизнь после столкновения с землей…

Чарити проскочила через мансарду и бросилась прямо на балкон. Говорят, перед смертью люди чувствуют странные вещи. Она ощутила лунный свет на коже, запах прибоя и даже соленый привкус морской воды во рту. Услышала шепот фей, танцующих на волнах, и усыпляющий шелест листьев плакучей ивы.

…кто-то набросился сзади, вонзил ногти в спину и процарапал по оголенному телу – а на ней было бархатное вечернее платье с открытой спиной. Чарити осознала, что перед тем, как в нее вцепилась рука, она стремительно начала падать вперед. Что-то ударило под ребра, воздух разом вышел из легких. Рука ухватила ее за бок, буквально вонзившись в плоть между ребрами и бедром. Далеко внизу виднелась трава. А Чарити висела на перилах вниз головой. Между небом и землей, между жизнью и смертью.

Хватка усилилась, и внезапно ее отбросило назад. Она ударилась о какую-то стену и повалилась на пол. Раздался еще один жуткий рев, и Далтон прижал ее к себе. Это он оказался стеной. Чарити посмотрела вверх. Над ней нависали перила балкона. Она поняла, что произошло сейчас и что произошло много лет назад. Мэрилин действительно упала. Джордж бежал за ней, пытался вернуть, а она хотела уйти из дома. Из дома, не из жизни. Уйти от мужа. И споткнулась о порог. Упала прямо на шаткие деревянные перила и рухнула вниз. Точно так же, как Чарити рухнула бы вниз этой ночью, если бы Далтон не укрепил перила несколько месяцев назад и не удержал ее сейчас.

Они без сил повалились на пол. Далтона била дрожь. У Чарити болели ребра, горела исцарапанная спина, а на боку завтра появится внушительный кровоподтек. И все же она жива.

– Прости меня.

Далтон поднялся, пошатываясь. Ноги едва его держали.