– Чем ты, – поправляет ее Холидей и оттягивает ворот тюленьей шкуры, демонстрируя Виргинии татуировку Тринадцатого легиона на шее. – Но не я.

– Ты из Тринадцатого?! – не в силах скрыть удивление, ахает Мустанг.

– Была из Тринадцатого. Суть вот в чем: ППП! Согласно Полевым правилам преторов, на борту кораблей долгосрочных миссий должно быть столько экипировки, чтобы каждый отряд мог выжить в любых условиях в течение месяца. Так что там будут вода, еда, отопительные приборы и гравиботы.

– А если эти ребята уцелели после аварии? – спрашивает Мустанг, многозначительно глядя на раненую Холидей и наши скромные боеприпасы.

– Значит, при встрече с нами не уцелеют, – громогласно заявляет Рагнар.

– И лучше нам нанести удар сейчас, пока они еще приходят в себя, – говорю я. – Выходим прямо сейчас, двигаемся на максимальной скорости, и тогда, может, доберемся туда до начала шторма. Это наш единственный шанс!

Рагнар и Холидей поддерживают мое решение. Черный начинает собирать оружие, серая проверяет заряд винтовки, а вот Мустанг не спешит. Мне кажется, она чего-то недоговаривает.

– Что такое? – поворачиваюсь к ней я.

– Понимаешь, насчет Кассия… – медленно произносит она. – Я же не могу на сто процентов утверждать, что это он. А если он не один? Вдруг с ним Айя?

Ураган начинается, когда мы карабкаемся по скалистому отрогу горы. Вскоре мы перестаем видеть дальше своего носа. Серые острые снежинки колют нас, словно стальными иглами. Метель скрывает все: небо, лед, горы на материке. Мы идем согнувшись в три погибели, щуримся в щели капюшонов-балаклав. Лед хрустит под ногами, завывания ветра оглушительны, словно шум водопада. Упорно передвигаю ноги, заставляя себя двигаться дальше. Мы с Мустанг и Холидей связаны веревкой – так делают черные, чтобы не потеряться во время шторма. Рагнар шагает впереди; как он тут ориентируется, мне совершенно непонятно.

Черный возвращается к нам, легко перепрыгивая с камня на камень, и делает знак следовать за ним.

Легко сказать: в нашем крошечном мирке бушуют яростные стихии. Горы скрыты под белым покровом, нависающие над нами скалы – единственная защита от ветра. Мы карабкаемся по острым черным камням, раздирая о них перчатки, а ураганные порывы упорно пытаются сбросить нас в очередную расселину или бездонное ущелье. Мы все еще живы только благодаря физической нагрузке. Холидей и Мустанг двигаются быстро, и через час такого ужасного путешествия Рагнар приводит нас к проходу в горах. Ураган немного стихает. Внизу на горном склоне виднеются очертания подбившего нас корабля.

Мне жаль этого красавца. Очертаниями напоминает акулу, роскошный, усыпанный звездами хвост говорит о том, что это длинное изящное гоночное судно сошло со знаменитых верфей Ганимеда. Чьи-то руки с любовью выкрасили его в алый и серебряный цвета. А теперь обломки почерневшего корпуса раскиданы по всему горному хребту. Кассию – если это и правда он гнался за нами – пришлось нелегко. Хвостовую часть корабля оторвало, она лежит примерно в полукилометре от остального корпуса. Кажется, что рядом никого нет. Холидей проводит рекогносцировку, используя оптический прицел винтовки, – никаких признаков жизни или движения.

– Тут что-то не так, – шепчет Мустанг, присаживаясь рядом со мной на корточки. С лезвия на ее плече на меня смотрит физиономия ее отца.

– Ветер против нас, запахов не разобрать, – кивает Рагнар; его черные глаза обшаривают горные пики в поисках угрозы.

– Мы не можем рисковать. Вдруг они откроют огонь из засады? – говорю я, чувствуя, как шторм снова набирает силу. – Надо спешить туда! Холидей, прикроешь нас! – командую я.

Серая выкапывает в снегу небольшой окоп, ложится в него и закрывается термоодеялом. Мы засыпаем ее снегом поверх одеяла, торчит только дуло винтовки. Потом Рагнар съезжает вниз по склону, чтобы заняться хвостовой частью корабля, а мы с Виргинией бежим к корпусу.

Пригнувшись, пробираемся по камням, нас подгоняет с новой силой задувший ураганный ветер, и корабль мы видим, лишь подойдя к нему на пятнадцать метров. Последние метры ползем по-пластунски, находим пробоину в фюзеляже – как раз в том месте, куда попала торпеда Рагнара. Вообще-то, я ожидал увидеть лагерь боевых цветов и золотых, готовящихся выследить нас, а этот корабль напоминает сведенный судорогой труп. Энергоснабжение то включается, то отключается. Внутри стоит гулкая пустота, темно, хоть глаз выколи. Мы движемся к центру судна, и тут я слышу, как на пол гулко падают большие капли. По запаху я не глядя понимаю, что это кровь. В пассажирском отсеке находим на полу дюжину серых. Они в лепешку расшиблись, когда корабль упал и напоролся на скалы. Мустанг опускается на колени рядом с искалеченным телом одного из серых и внимательно осматривает его форму.

– Дэрроу, гляди! – Она оттягивает мертвецу воротник и показывает татуировку.

Цифровые чернила продолжают мерцать даже на мертвой плоти. Легион XIII! Значит, здесь и правда был Кассий. Вращая ручку лезвия, меняю форму извивающегося клинка, делая его более коротким и широким, – с таким оружием легче управляться в тесных коридорах корабля.

На борту никаких признаков жизни, Кассия и след простыл. В остове корабля гуляет ветер. Под ногами у нас потолок, а над головой – пол, от этого странно кружится голова. С потолка, словно внутренности разодранного животного, свисают сиденья и пряжки ремней. Корабль содрогается и оживает: вспыхивает свет, и мы видим десятки разбитых планшетов, осколки посуды и жевательные резинки. Из трещины в металлической стене капают сточные воды. Вокруг все снова погружается во тьму. Мустанг дергает меня за рукав и показывает на разбитое окно отсека, за которым виднеются странные следы на снегу. В тусклом свете можно разглядеть темные полосы крови. Мустанг жестами спрашивает у меня: «Медведь?» – и я киваю. Видимо, зверь наткнулся на обломки судна и решил полакомиться останками членов дипломатической миссии. Меня передергивает от того, как жестоко обошлась судьба с благородным Кассием.

Из дальней части корабля до нас доносится шумное чавканье. Гризли! Мы крадемся вперед, заранее ощущая ужас от того, что нам предстоит увидеть, и наконец входим в пассажирский салон. После училища мы на всю жизнь запомнили звук, с которым зубы вгрызаются в сырое мясо, но зрелище все равно ужасающее, даже для меня. Золотые свисают с потолка вверх ногами в страховочных сетках, словно запутавшиеся в паутине мухи, ноги у большинства перебиты погнувшейся арматурой. Под ними скорчились пять чудищ: жесткий мех когда-то был белоснежным, а теперь посерел от грязи и весь заляпан пятнами крови. Они обгладывают мертвые тела. Головы у жутких хищников совсем как у огромных медведей, но во взгляде черных холодных глаз светится разум. Они передвигаются на задних лапах. Самый крупный зверь из стаи поворачивается к нам, и тут на корабле снова загорается свет. Из-под медвежьей шкуры видны мускулистые руки, густо намазанные тюленьим жиром, чтобы защитить кожу от мороза, и испачканные кровью освежеванных золотых. Каннибалы успели встретиться с нами взглядом, один из стаи что-то кричит, но слов мне не разобрать.