– Да чтоб твою печень сожрал крокодил! Рыбьи потроха!

– Да чтобы ты… – Корабли разошлись, и ветер съел последние ругательства.

– Вот криворукий! Да простит меня Амун, – все не мог успокоиться кормчий. – Хорошо, что суденышко у нас легкое. А так бы…

– Это же были мореходы с островов Аласии, – определил Рамзес, поплевывая на обожженные ладони. – Почему они на таких неповоротливых судах ходят?

– На реке их корабли неповоротливые, – согласился кормчий. Он вновь навалился на весло, ложась на прежний курс. – А вот, в море – им нет равных. Большой шторм выдерживают.

– Ты сам – не местный? – поинтересовался у него Рамзес. – Говор у тебя, как у шерданов.

– Я из пеласгов66.

– Ого! Издалека! – удивился Рамзес. – Как же ты здесь оказался?

– Из рабства Боги освободили. Раньше-то был вольным. Мы все – пеласги – вольные. Когда-то мои предки жили мирно на своей земле и пасли скот. Но в наших краях стало тесно. Постоянные кровавые стычки за пастбища. Тут еще кочевые народы начали напирать… Жизни не стало. Пеласги двинулся искать новые земли. С детства помню, как плыли на кораблях. Находили подходящий берег и высаживались. Если земля оказывалась хорошей, задерживались подолгу. Кто-то оставался совсем. А если неприветливая – снимались и продолжали путь. На кораблях был наш дом. Там рожали детей и умирали старики. Скот путешествовал вместе с нами. Я вырос на палубе. Возле Угарита произошел морской бой. Наши суда сожгли, а всех уцелевших пленили. Так, как из меня хороший мореход, продали на торговое судно. Торговец вез товар из Угарита в Хекупта. Сильно перегрузил свою посудину. У самых берегов Кемет нас застиг шторм. Корабль потонул. Погибли все. Мне одному удалось добраться до берега. Мне-то что? Я вырос в море.

– И много вас таких, пеласгов, что ищут новые земли? – насторожился Рамзес.

– Много! Народы моря, ох, какие многочисленные: пеласги, шерданы, тевкры, тирсены, шекелеши… И корабли строить умеют. Вот, как приплывут всей оравой… – Он многозначительно покачал головой, нахмурив брови.

– И как же от них защититься? – допытывался Рамзес.

– На суше армия Кемет – непобедима, – рассудил кормчий. – Правителю нужен флот. Хороший флот. Надо такие корабли строить, чтобы волны через борт не перехлестывались, да таран не пробивал. Вон, вроде того, что с нами чуть не сшибся.

– Дело говоришь, – согласился Рамзес.

– Конечно – дело. Народы моря – они, как муравьи, – всюду пролезут. Потом от них не избавиться – это я хорошо знаю.

Спустя несколько дней прошли узкий пролив меж скал красного песчаника под названием Южные Врата. Слева возвышался берег Острова Слонов. Дальше бороться с течением становилось труднее. Берега сдавливали реку, и поток становился стремительней. Под вечер Рамзес велел пристать к берегу.

– Какое удивительное место, – зачарованно произнес Рамзес, глядя на желтые скалы песчаника.

Каменные уступы причудливой формы спускались к реке, как будто гигантские фантастические звери пришли напиться, потянулись к воде и застыли здесь навсегда, превратившись в слоенный желто-серый камень. Вокруг мертво и тихо. Только у самого берега зеленела полоска живой земли, а дальше – скалы, между которыми завывал ветер, перекатывая песчинки.

– Тебе здесь нравится? – удивился Элиль. – Но, такой же пейзаж выше и ниже по течению.

– Нет, – не сдавался Рамзес, растянув губы в загадочную улыбку. – В этом месте есть что-то особенное. Прислушайся к ветру. Как будто плачет Изида. Всмотрись в скалы. Разве они не похожи на ступни Амуна? А не предложить ли отцу вырубить святилище прямо в этих скалах. Представляешь, – глаза Рамзеса загорелись. – Храм будет стоять столько, сколько простоят эти великаны – вечность.

– Но так еще никто не делал, – пожал плечами Элиль. – Храмы всегда возводят из блоков или кирпича.

– Так, вот же готовые сложенные блоки, – не унимался Рамзес. – Надо только прорубить залы и вытесать колонны. Я обязательно предложу правителю построить такой храм, и именно здесь.

Разбили лагерь у воды. Затрещал хворост в кострах. Оранжевое пламя, задыхаясь в дыму, пыталось разогнать вечерние сумерки. Мошкара вспыхивала яркими искорками, попадая в огонь.

Из темноты вышли трое поджарых смуглых охотника. Маджаи шли босиком, бесшумно, как могут ходить только хищники. Вся одежда – набедренные повязки, да шкуры черных пантер через плечо. В невыносимую жару маджаи накидывали шкуру на плечи, и тем спасались от обжигающих лучей. В руках несли тонкие охотничьи копья. За спиной чехлы. В чехлах луки из болотной акации и ровные камышовые стрелы. За пояс заткнуты кривые кушитские ножи и бумеранги с бронзовыми набалдашниками на ударной части.

Охотники подошли к костру, возле которого отдыхал Рамзес с Элилем, поклонились. Старший вежливо поздоровался:

– Живи вечно, господин!

– Здоровья и силы, – ответил Рамзес. – Присаживайтесь. Разделите с нами ужин.

Охотники устало опустились на песок. По распухшим ногам видно было – путь проделали долгий. Элиль угостил их разбавленным вином и спросил:

– Куда направили свои стопы?

– Нас позвали местные пастухи. – Старший неопределенно махнул рукой в сторону гор. – Вернее, какие они пастухи – кочевники. Найдут стадо диких быков и ходят за ним. Отгоняют хищников, не дают стаду переправляться на другой берег. Старых и больных животных убивают. Если теленок покалечится или заболеет, отбивают его у стада и пытаются вылечить. Животные постепенно к ним привыкают. Они умудряются даже диких коров доить.

– Это как? – удивленно воскликнули разом Элиль и Рамзес.

– Умеют, – утвердительно кивнул охотник. – Надевают на себя шкуру. Обмажутся коровьим навозом. Пока теленок сосет вымя, подкрадываются осторожно и пристраиваются рядом, доят.

– Хитрецы, – засмеялись юноши. – А вы зачем им понадобились?

– К стаду львы прибились. Шесть львиц и здоровенный вожак. Нападают на телят. Пастухам не справиться. Львы даже одного кочевника загрызли… Вот, позвали нас.

– Как же вы думаете втроем справиться с семью взрослыми львами? – изумился Элиль.

– Дело не простое, – согласился старший охотник. – Львы мстительные. Убьешь одного, потом придут ночью остальные, разделаться с тобой. Если нет оберега, то разорвут на части. Оберег спасает.

– А у тебя оберег есть? – поинтересовался Рамзес.

– Конечно. – Охотник извлек из чехла для стрел небольшую статуэтку львиноголовой богини Сехмет. – Помолимся, потом приступим к делу. Так за месяц одного за другим мы всех их убьем.

– За месяц? – усмехнулся Рамзес. – А возьмите нас на охоту. Пять колесниц, да два десятка воинов… Устроим облаву.

– Прости, господин, но откуда вы прибыли? – вежливо поинтересовался маджай, недоверчиво окинув юношей взглядом.

– Из Уаста, – ответил Рамзес. – Да ты не переживай, мы не раз охотились в пустыне на львов.

– Пустынные львы маленькие и трусливые, – улыбнулся старший охотник, обнажая крупные зубы, выкрашенные в темно-коричневый цвет. – Здешние звери большие и свирепые.