В общем, была у страшного лика Зоны и другая сторона. Порождала она не только ужасы, но и кое-какие вещицы, которые при благоприятном стечении обстоятельств могли сделать нашедшего их сталкера не только богачом, но и имя его навечно запечатлеть в истории. Так, в самом начале, когда в Зоне появились первые сталкеры, а ученые еще тут против ветра пукнуть боялись, сталкер Слава Замшин по кличке Ярик нашел единственный до сих пор артефакт «Орех». И оказалось, что излучает этот коричневый шарик такие частоты, которые разом убивают и СПИД, и весь спектр злокачественных клеток. Не причиняя при этом ни малейшего вреда организму. Понятное дело, что если кто сейчас найдет такой «Орех», то заработает не просто миллион, а с десяток миллионов как минимум. Вот только не нашел никто, кроме Ярика. А сам он отхватил за него всего пятьсот тысяч. Никто ведь не знал поначалу о его чудеснейших свойствах. Но Ярику хватило. Покинул он Зону, а через год прочел в газете о лечебной силе «виброида Замшина». Так вот.

Хотя в духе Зоны имеются и другие шутки. Как с Аллигатором, например, который первым нашел «Чертову подошву». Довольный вернулся на долговскую базу, как пылесос после ремонта – с уникальным артефактом в рюкзаке. Загнал его тогдашнему бармену за триста штук, напился и в ту же ночь окочурился. Да как окочурился! Почернел весь, в объеме уменьшился втрое и стал как бы резиновый. А бармену хоть бы что. Он и хранил «Подошву» неделю, и ученым спихнул втрое дороже. И ничего. Все уже решили, что Аллигатор от чего-то другого откинул копыта. До тех пор, пока бармен тоже не выпил водочки. Оказалось – не любитель он этого дела, потому и протянул так долго. А как тяпнул, так с ним та же самая история приключилась. Потом выяснилось, что «Подошва» так действует на организм, что спирт в дозах от ста пятидесяти граммов становится ядом и убивает. Причем в извращенной форме. Ну, ясное дело, что и с десяток ученых стали жертвами «Чертовой подошвы». Потом ее арабы выкупили на исследование. Они не пьют, им до фени такой эффект. Только сколько они ни исследовали «Подошву», а никакого эффекта, кроме уже известного, за ней не заметилось.

С аномалиями, кстати, тоже не все просто. Большинство из них убивает, это понятно. Ну, несовместима Зона с нормальной жизнедеятельностью человеческого организма. Факт. Но встречались и другие. Еще до возникновения легенды о Монолите один из первых сталкеров по прозвищу Полоз нарвался на «Ведьмину плешь». Ни травинки на ней не росло – натурально выжженное место на вершине холма. Шибануло его здорово – ослеп, кожа потрескалась вся, волосы вылезли, какие были на теле. Еле выбрался. Несколько дней потом полз до базы «Свободы». Там его лекарю местному сбагрили без особой надежды на выживание. Но выжил. Через недельку кожа восстановилась, зрение тоже, волосы начали расти. Но главное не в том. Порезался он как-то, так рана на глазах затянулась. Ну, Полоз, не будь дураком, сразу рванул к научникам, продаваться на опыты. Те радостно взяли его на полное обеспечение, деньжат отвалили, начали резать его, колоть, ядами подтравливать. Хоть бы что Полозу. На радиацию – ноль внимания, фунт презрения. Копнули глубже, оказалось, что у него вследствие попадания в «Ведьмину плешь» выработалась способность к сверхбыстрой регенерации всех поврежденных клеток. Причем восстановление происходило так быстро, что пара пуль в печень и одна в сердце вырубали его на минуту, не больше. Но главное – он перестал стареть. Это позже выяснилось. Клетки не успевали отмирать, как тут же восстанавливались. Так и живет, говорят. В Греции, кажется. Бухает, как сапожник, на деньги исследователей и в ус не дует. Предполагают, что может он стать единственным полностью бессмертным человеком. Только никто не знает, сколько действие «Ведьминой плеши» продлится. Но бум по ее поиску был одно время. Гонялись так же, как сейчас за Монолитом. Вокруг базы свободовцев всю траву повытоптали. Образовалась одна сплошная плешь. Но никто так ничего подобного и не нашел.

С курткой Призрака тоже не все чисто. Сам он говорит, что нашел ее в неизвестной аномалии, стащил с мертвого сталкера. Куртка та греет, как грелка, – многие щупали. И раны заживляет. Ну, не так, как «Плешь» у Полоза, но тоже нормально. Можно не грузить рюкзак аптечками.

Повспоминав обо всем этом, я снова глянул в сторону зеленоватого свечения за холмом. Ничего подобного раньше мне видеть не приходилось. И слышать ни о чем подобном не приходилось тоже. По цвету мерцания похоже на «Холодец», но «Холодец» в разных подвалах я встречал во всех видах. Стоять в нем не рекомендуется, а так – ничего страшного. И толку от него никакого. Разве что артефакт «Слизняк» в нем иногда образуется. Но то, что источало сияние за холмом, «Холодцом» не было. И если бы не бродившие в округе кровососы, я бы, несмотря на кошмарность окружающего пространства, уже бы туда дополз и посмотрел.

– Не рычат, – прошептал Артем. – Наверняка убрались.

– Фиг знает, – снова пробурчал я.

– Но не лежать же тут до утра! Прозеваем момент. И что тогда? Еще одной ночи ждать и снова в кустах прятаться?

– А далеко твои заветные координаты?

– По моим расчетам, километрах в пяти отсюда.

Это часа три, а то и четыре в приемлемом для Зоны темпе. Если быстрее двигать, то гарантированно во что-нибудь вляпаешься. И выходило, что исследовать источник зеленого сияния мне некогода. Так тоже порою бывает.

– Ладно... – решился я. – Вперед. Только не болтать, а головой вертеть на полных сто восемьдесят градусов. И уши торчком. Понял?

Артем кивнул, и мы выбрались из кустов. Рычания кровососов слышно не было, но нельзя сказать, что я от этого очень уж осмелел. Тревожных звуков в округе и без рычания тварей было достаточно – что-то потрескивало справа. Нехорошо так потрескивало. Не как «Электра», а с шорохом, будто черти когтями по фанере скребут. Вокруг нас по траве кружил ветерок, с шуршанием закручивая мелкие вихрики. Тоже примета недобрая. С таким ветерком иногда ни с того ни с сего образуется «Трамплин». Пришлось болты на всякий случай вытащить, от греха подальше. В небе без всякого грома время от времени полыхали молнии. Так коротко полыхали, что в их отсветах все выглядело, как неподвижная фотография. Замерший на полушаге Артем, замершие ветряные вихрики с зависшими в воздухе травинками и листьями, замершие на лету капли дождя.

В момент одной из таких вспышек я увидел одинокий могильный крест. Старый, деревянный, покосившийся. На нем что-то висело – скорее всего, обрывки спецкостюма или куртки. Вместо памятника погибшему в этой одежонке сталкеру. Хорошо хоть нашлось кому похоронить. Хотя лично мне было бы без разницы, в земле лежать целиком или по частям бултыхаться в желудках слепых псов.

С детства не терплю ночные кладбища. Я – человек рациональный, во всякие ужастики, понятное дело, не верю. Но что-то внутри все же шевелится, когда среди ночи возьмешь да и наткнешься на крест. А того хуже на целое кладбище. Такие в Зоне тоже встречались, особенно рядом с базами группировок. Но и в чистом поле иногда их можно встретить. И говорило это о том, что когда-то и тут была какая-то база. Была, была, да вся вышла.

И стоило мне об этом подумать, как ниже по склону холма, как на заказ, показалось десятка три таких же старых деревянных покосившихся крестов. Это настолько выглядело ответом на мои мысли, что в первый момент я подумал – глючит. Пригляделся – нет. Правда кресты. До фига. Такого здоровенного кладбища в Зоне я еще ни разу не видал. И на карте не обозначено.