тревожное ожиданіе не повредило ему больше, чѣмъ само извѣстіе, она тотчасъ же согласилась; но съ условіемъ, чтобы больной сидѣлъ покойно, не вскакивалъ и не метался, а не то, говорить, ей-Богу же, брошу посрединѣ.

— Вы не можете бросить то, чего не начинали, говоритъ Дикъ. — Такъ начинайте же, сестрица, начинайте, милая Полли, разскажите, что и какъ, со всѣми подробностями; умоляю васъ, маркиза, не мучьте, разскажите скорѣй.

Она не можетъ устоять противъ этой страстной мольбы и начинаетъ разсказывать:

— Вы знаете, я спала въ кухнѣ, тамъ, гдѣ мы съ вами въ карты играли. Миссъ Сэлли всегда держала ключъ отъ кухни у себя въ карманѣ: вечеромъ она спускалась внизъ, отбирала свѣчку, тушила огонь, — такъ что я должна была впотьмахъ добираться до своей постели — запирала дверь, брала ключъ съ собой и всю ночь держала меня подъ замкомъ, а утромъ, — очень рано, могу васъ увѣрить, — выпускала меня на свободу. Мнѣ бывало такъ страшно оставаться одной внизу, что я вамъ и сказать не могу. Я ужасно боялась пожара: думаю, они обо мнѣ и не вспомнятъ, и я тамъ живьемъ сгорю. Поэтому, если мнѣ попадался какой нибудь заржавленный ключъ, я прятала его и пробовала, — не придется ли онъ къ двери. Ну, и одинъ ключъ, который я нашла въ погребѣ, въ кучѣ сора, какъ разъ пришелся.

Туть Дикъ не вьщержалъ и неистово заерзалъ ногами. Кухарочка тотчасъ же замолчала, но онъ успокоился и, оправдываясь тѣмъ, что на минуту забылъ объ уговорѣ, просилъ ее продолжать.

— Мнѣ нечего было ѣсть, говорила дѣвочка. — Вы не можете себѣ представить, какъ они меня морили голодомъ. По ночамъ, когда они уже спали, я выходила изъ кухни и подбирала въ темнотѣ кусочки хлѣба, сухариковъ, остававшіеся послѣ вашего завтрака въ конторѣ. Иногда попадались апельсинныя корки — я ихъ настаивала на водѣ и воображала, что пью вино. Вамъ не случалось пить воду, настоенную на апельсинныхъ коркахъ?

Дикъ отвѣчалъ, что нѣтъ: для него это слишкомъ крѣпкій напитокъ, и убѣдительно просилъ ее не прерывать нить разсказа.

— Если пьешь его за вино, оно ничего себѣ, продолжала кухарочка, — ну, а въ другой разъ, кажется, что не мѣшало бы туда прибавить чего нибудь. Да-съ, такъ я выползала изъ кухни, когда они уже спали, а иногда и раньше. И такъ-то вотъ, ночи за двѣ передъ тѣмъ, какъ помните, въ конторѣ былъ шумъ, — схватили молодого человѣка, — я поднялась по лѣстницѣ, когда еще было довольно рано и, признаться, поглядѣла въ щелочку — искала ключей отъ кладовой. Вижу, м-ръ Брассъ и миссъ Сэлли сидятъ у камина и о чемъ-то тихо переговариваютъ.

Дикъ приподнялъ колѣнями одѣяло, такъ что образовался высокій конусъ, и на лицѣ его появилось чрезвычайно озабоченное выраженіе. Дѣвочка тотчасъ же умолкла и погрозила пальцемъ. Конусъ исчезъ, но озабоченное выраженіе лица осталось.

— Слышу, продолжала дѣвочка, — м-ръ Брассъ говоритъ миссъ Сэлли: «Честное слово», говоритъ, «мы играемъ въ опасную игру; она можетъ вовлечь насъ въ большія непріятности, я, просто, боюсь». А она говоритъ ему на это — вы знаете, она съ нимъ не церемонится. «Ты», говоритъ, «мокрая курица и больше ничего. Тебѣ бы», говоритъ, «быть бабой, а мнѣ — мужчиной. Вѣдь ты знаешь», говоритъ, «что мы больше всего дохода имѣемъ черезъ Квильпа!» — «Это правда», говоритъ Брассъ. «Благодаря ему, мы постоянно пускаемъ по-міру то одного, то другого», — «И это, говоритъ, вѣрно. Что-жъ за бѣда, если по желанію нашего главнаго кліента мы упечемъ въ тартарары какого-то Кита!»

— Правда, правда, говоритъ м-ръ Брассъ. — Потомъ они пошептались о чемъ-то и долго смѣялись. «Ничего, молъ, тутъ опаснаго нѣтъ, если только взяться за дѣло какъ слѣдуетъ». Наконецъ, м-ръ Брассъ вытащилъ изъ кармана портмонэ. «Ну, хорошо, говоритѣ, мы вотъ какъ сдѣлаемъ. У меня какъ разъ есть банковый билетъ Квильпа, въ 5 ф. стерлинговъ. Завтра утромъ Китъ долженъ придти къ нашему жильцу. Когда онъ будетъ у него наверху, ты уйдешь изъ конторы; м-ра Ричарда я куда нибудь ушлю, зазову къ себѣ Кита, и во время разговора незамѣтно суну билетъ въ его шляпу. Я такъ устрою, чтобы нашелъ-то его въ шляпѣ м-ръ Ричардь: онъ и будетъ свидѣтелемъ». «Ну, ужъ», говоритъ, «если это не поможетъ намъ избавить Квильпа отъ мальчишки, такъ чортъ его знаетъ, что тутъ и дѣлать». Миссъ Сэлли засмѣялась, сказала, что онъ хорошо придумалъ, и тутъ они встали, собираясь уходить. Я испугалась, какъ бы меня не поймали подъ дверью и убѣжала внизъ. Вотъ и все.

Дѣвочка такъ разволновалась сама, разсказывая эту исторію, что ужъ не пыталась успокоить Дика, когда тотъ приподнялся на постели и тревожно спросилъ ее — говорила ли она кому нибудь о томъ, что подслушала у дверей.

— Кому-жъ я могла говорить? Мнѣ такъ было страшно, что я даже думать объ этомъ боялась. Я надѣялась, что молодого человѣка отпустятъ на свободу. Когда я тѣмъ-же манеромъ узнала, что его обвинили въ томъ, въ чемъ онъ вовсе не былъ виноватъ, ни васъ, ни жильца уже не было въ домѣ, да къ тому я все равно побоялась-бы открыть такую тайну. Когда же я пришла къ вамъ, вы уже лежали безъ памяти. Какой толкъ вышелъ бы изъ этого, еслибъ я стала вамъ разсказывать?

— Маркиза, промолвилъ Дикъ, стащивъ съ головы ночной колпакъ и швырнувъ его на другой конецъ комнаты. — Если бы вы были такъ добры, вышли бы на минуту посмотрѣть, какая на дворѣ погода. Я въ это время встану и одѣнусь.

— Что вы, Богъ съ вами! Да развѣ это возможное дѣло? воскликнула маленькая сидѣлка.

— Такъ надо. — Больной оглянулъ комнату ища чего-то глазами. — Гдѣ мое платье?

— Боже мой, какъ я рада, что у васъ нѣтъ никакого платья!

— Сударыня… началъ было Дикъ удивленный.

— Все дочиста заложено; надо-жъ было достать денегъ на лекарства и разныя разности. И о чемъ вы тужите? Вѣдь все равно вы такъ еще слабы, что не въ состояніи держаться на ногахъ, прибавила маркиза, когда Дикъ въ отчаяніи опустился на подушку.

— Пожалуй, что вы правы, произнесъ Дикъ унылымъ голосомъ. — Что-жъ мнѣ дѣлать, Господи? что дѣлать?

Подумавъ съ минуту, онъ рѣшилъ, что прежде всего слѣдуетъ дать знать кому нибудь ивъ Гарландовъ. Очень вѣроятно, что м-ръ Абель еще не уѣзясалъ изъ конторы нотаріуса. Онъ мигомъ набросалъ адресъ на клочкѣ бумаги, на словахъ описалъ дѣвочкѣ старика Гарланда и его сьша, чтобъ она безъ труда могла узнать каждаго изъ нихъ и, строгона-строго наказавъ ей не обращаться къ Чекстеру, потому что онъ ненавидитъ Кита, велѣлъ ей