Взрослые люди в комнате, где лежал дядя Коля, тоже ссорились, спорили о чем-то. Мамы слышно не было. И мальчишки молчали. Наверное, их куда-то увели, заперли, как и ее.

Хорошо бы уметь проходить сквозь стены, как призрак! И быть невидимым! Тогда можно было бы всех спасти…

– Папа, ты здесь? – тихонько спросила Анжела. – Мне страшно.

Она закрыла глаза, и ей показалось, что кто-то погладил ее по голове. Возможно, это был просто сквозняк из вентиляционного окошка. Но девочка еще крепче зажмурилась и представила, что это ее папа стоит рядом и нежно проводит рукой по волосам.

– Я знаю, что ты здесь, – сказала Анжела. – Ты можешь нам помочь?

Она услышала – «да». Возможно, это произнес один из людей в комнате, где лежал дядя Коля. Но девочке показалось, что это был голос отца.

– Спаси нас, – сказала она и открыла глаза.

Он стоял за занавеской. Наверное, не хотел ее пугать, он же был призрак, поэтому и спрятался. Но она видела, что он там – занавеска обрисовала его фигуру.

– Папа! – Она улыбнулась ему. – Я всегда знала, что ты рядом с нами.

Занавеска чуть шевельнулась.

Это мог быть ветер, пробившийся в щели оконной рамы. Но Анжела видела, что это папа переступил с ноги на ногу и поприветствовал ее движением руки.

– Ты привидение, – сказала она. – В детстве я боялась привидений. Но ты совсем не страшный.

Она услышала, как он вздохнул. И поняла, что ему очень трудно что-то сделать.

– Ты призрак. – Она вспомнила фильм, который раньше любила смотреть мама. – Ты не можешь брать вещи. Зато это могу сделать я…

Она открыла ящик стола, заглянула в него. Взяла вилку, ложку, показала ему, объясняя, как маленькому:

– Это очень просто… Ты скажи, что сделать, и я это сделаю. Главное, что ты рядом, ты с нами.

Она взяла большой нож и заметила, как занавеска опять пошевелилась. Она нахмурилась, пытаясь понять, чего хочет от нее отец.

– Дядя Коля показывал маме, как драться ножом, – сказала девочка. – Надо просто крепко его держать и бить…

Ей послышалось слово «бей» – хотя это мог быть просто отзвук ее голоса.

– Мы должны убить главного плохого, – сказала девочка отцу. – Если его не станет, то нас отпустят. Мы нужны только ему…

Она не была в этом уверена, но она почувствовала, что папа тоже так думает. Анжела крепче сжала нож.

– Но нас заперли. Это ты можешь пройти через стену, а я нет.

Она, немного все же боясь, осторожно приблизилась к занавеске и отдернула ее. Однако папы там уже не было.

А потом за дверью что-то стукнуло и она чуть приоткрылась.

Видимо, наклоненный стул, подпирающий дверную ручку, упал из-за того, что девочка немного его сдвинула, когда билась и стучала в дверь. Он какое-то время держался, а потом сквозняк чуть подтолкнул дверь, и стул свалился…

Но Анжела знала, что это папа выпустил ее из кухни…

66

Горец услышал какой-то шум в коридоре, но не придал этому значения – закрытая на кухне девочка и до этого стучала в дверь. Все внимание Горца было приковано к шкафу, за которым – или в котором – прятался не желающий уступать переговорщик. Горец догадывался, что неизвестный, скорей всего, проломил стену квартиры и вырвал заднюю часть шкафа, подготовив себе путь к отступлению. Возможно, он там целое укрепление устроил, обложился железом или мешками с песком. И наблюдал за освещенной комнатой через дыру в дверце шкафа-купе, исцарапав зеркало, а местами и вовсе соскоблив весь отражающий слой. Горец видел эти черные пятна, но по ту сторону стекла было темно, так что разглядеть что-то за ним не представлялось возможным. А вот они сейчас были как на ладони – их всех можно было срезать одной очередью.

Гусак, несомненно, тоже все это понимал. Однако уступать он не собирался, хотя спорить ему уже надоело.

– Ладно, – согласился вдруг голос. – Я отдам карту прямо сейчас…

Похоже, этот спор был спланирован заранее, чтобы дать женщине возможность уйти как можно дальше. Горец посмотрел на Гусака – тот был весь красный, вены на лбу и шее едва не лопались, – Башир его таким видел, наверное, всего пару раз.

– Приведите сюда девочку, – сказал прячущийся за шкафом человек.

Но девочка уже была здесь.

Анжела появилась из темного коридора, словно призрак. Горец почуял движение, обернулся, увидел ребенка, хотел ее схватить, но она легко ускользнула, и только тогда он заметил нож в ее руке.

Девочка шагнула к Гусаку, широко замахиваясь.

Горец вскинул обрезанное ружье, заряженное картечью. Он успевал выстрелить, успевал остановить ребенка. Он даже видел, что будет дальше – девочку просто швырнет к стене, и она станет куском мяса, завернутым в окровавленные тряпки. Баширу эта картина представилась так ясно, что он зажмурился.

Девочка воткнула нож в бок Гусаку – примерно туда, где была печень. Гусак закричал.

Башир открыл глаза, уже понимая, что выстрелить в ребенка он не сможет. Он бросился вперед, но только для того, чтобы закрыть девочку своим телом.

И непутевого Лешку Гусева тоже.

Он увидел, как осыпается зеркало. Увидел сидящего там человека, разглядел его лицо, заметил направленный в комнату автомат и вспышки дульного пламени – время словно замедлилось.

Башир понял, что сегодня он все сделал правильно, и успокоился.

Пуля, которая должна была попасть в маленькую девочку, попала в Горца. Он рухнул на пол перед Анжелой; превозмогая боль и слабость, перевернулся на бок, поднял обрез и выстрелил в шкаф.

– Уходите, – прохрипел он, то ли к пленникам обращаясь, то ли к своим товарищам.

Анжела бросилась к кровати, где лежал Коля, принялась резать упаковочную пленку и скотч окровавленным ножом. Он плакала, боясь обернуться, втягивала голову в плечи; но она чувствовала, что папа рядом, что он помогает ей направлять лезвие и закрывает ее от пуль.

Ромка Голов выпалил в шкаф из двух стволов и свалился, корчась в луже собственной крови. Гусак, одной рукой зажимая ножевую рану, вытащил пистолет из кобуры, но выстрелить не успел, упал с пробитой головой. Башир пальнул еще раз, не давая спрятавшемуся в шкафу мерзавцу высунуться, потом неимоверным усилием перекинул свое непослушное тело к комоду, укрылся за ним и стал перезаряжать ружье.

Пуля ударила в стену над самой головой.

– Я не хотел! – заорал человек из шкафа. – Я не хотел так!

Коля освободил руку, забрал нож у девочки, начал самостоятельно выпутываться из плотного кокона.

– Уходите, – сказал им Башир. Он понимал, что вот-вот потеряет сознание. – Уходите скорей.

Коля встал, обрывая остатки пленки и скотча.