Карету покачивало на ухабах, едва слышно скрипели рессоры. Мы ехали в поместье Ренара. Одни, только вдвоём. Береника и Луи остались при дворе, а нам великодушно разрешили удалиться… как молодожёнам.

Разговор, так и не случившийся вечером накануне (я сильно устала и моментально уснула после принятия ванны, поэтому когда Ренар закончил мыться, то застал лишь сладко спящую меня), сам собой перенёсся на сегодня. На утро, когда мы отправились домой.

— Силь, касательно договора… — начал Ренар, когда мы выехали за пределы дворца.

— Думаю, мы можем наконец освободиться друг от друга? — перебила я высокого лорда. И нет, возможно мне хотелось сказать другие слова, но страх за себя, за своё будущее, вынуждал идти напролом.

— Да, — скривился пока ещё мой муж. — Я не буду тебя неволить. Только…

— Что? — я приготовилась слушать нелепые отговорки, но Ренар меня удивил, заговорив открыто и без утайки.

— Дело в том, что наш брак оказался… как бы это сказать… настоящим, — сказал Ренар и потёр запястье. Кажется, он даже не заметил этого своего жеста, но я-то отлично помнила место, где во время венчания боги оставили свой нестираемый росчерк.

— Хочешь сказать, что развода мне не видать? — нахмурилась я. Подобные мысли меня уже посещали и не раз, но было неприятно услышать подтверждение своим сомнениям.

— Я не откажусь от своего слова, — покачал головой Ренар. — Просто придётся немного потерпеть, пока я найду способ снять с тебя клятвы, которые настолько угнетают твой свободолюбивый дух.

Я смотрела на мужчину напротив и понимала, что Ренара задевала сама мысль о том, что я стремилась вырваться из пут навязанного брака. Но… почему? Он ведь и сам желал свободы, иначе не устроил бы весь этот фарс с фиктивным браком!

— Как бы то ни было, ты можешь переезжать в свой дом так скоро, как сама того пожелаешь. А я продолжу поиски решения нашего… деликатного вопроса.

Я хмыкнула. Деликатного, ага. Деликатнее некуда.

Но так как повторно замуж выходить я пока не собиралась, то и в срочном разводе нужды не было. Опять же, можно было немного попользоваться положением жены высокого лорда для своих целей. Найти клиентов среди аристократов… там всегда больше денег, а уж работка найдётся, в этом я не сомневалась.

— Договорились, — кивнула я и отвернулась от мужа, демонстративно уставившись в окно на пролетающие мимо деревья и дома.

Так мы и решили.

Месяц спустя

— Да чтоб тебя! — я швырнула в сторону половник, расплёскивая по полу кухни недоваренное зелье.

— Что опять? — со скучающе-равнодушным видом поинтересовался Корб. — Не ту траву добавила? Ошиблась в граммовке? Не ту руну использовала в заклинании?

Я тихо зарычала и бросила в ворона ложку, которая по счастливой случайности оказалась под рукой.

— Уйди! Видеть никого не желаю!

— Я тебе уже говорил, — подлетев к распахнутому окну, сказал фамильяр. — Поговори с ним и всё наладится. Ведь невозможно же так работать! Сколько ещё ты перепортишь зелий и трав, прежде чем признаешь очевидное?

Корб вылетел в окно, чудесным образом избежав встречи с брошенным в его сторону пучком сухой болотной колючки.

А я, стоило фамильяру оставить меня одну, обессиленно рухнула на скамью и задумалась.

Вот уже целый месяц я жила в новом доме, постепенно обустраивалась, перекраивала жилище под себя и свои нужды. Обзаводилась нужными знакомствами, получала первые заказы…

И вот с последним выходило что-то странное. Я стала совершенно непозволительно рассеянной! Мои некогда идеальные настойки вдруг приобретали странные побочные эффекты, а иной раз и вовсе получалось нечто откровенно опасное для жизни.

Хорошо, что я не успела испортить свою едва построенную репутацию и устроила себе небольшие каникулы. Благо статус жены высокого лорда дарил мне приятный бонус в виде солидного содержания. Беспокоиться о том, что я вдруг начну голодать, не приходилось.

Но сам факт того, что во мне что-то сломалось, не мог не пугать.

А клятый ворон все уши прокаркал про то, что виной тому наша с Ренаром разлука. Много ли он понимал в отношениях, этот пернатый философ?

Вздохнув, я опустила голову на сложенные замком пальцы и пригорюнилась. Уж себе-то врать не стоило. Мне не хватало этого заносчивого мужчины. Я тосковала по нашим перепалкам, по редким, но таким жарким поцелуям, по его сильным рукам…

От воспоминаний о супруге меня отвлёк стук в дверь. Ворча, как самая настоящая старая ведьма, я поднялась на три ступеньки, вышла в холл и подошла к дверям. От дворецкого, которого мне усиленно впаривал мой муж, я отказалась сразу, — где это видано, чтобы у ведьмы по дому хаживали ливрейные слуги?

Поэтому приходилось встречать всех гостей лично.

Распахнув дверь, я махнула рукой, приглашая гостя, даже не взглянув за порог. Да и к чему, — ко мне все последние дни только за старыми зельями и приходили.

Я повернулась спиной к стоявшему на пороге гостю и сказала:

— Проходите, рассказывайте, с чем пожаловали?

И всё же пришлось развернуться лицом к подозрительно долго молчащему заказчику.

Ноздрей коснулся знакомый аромат. Я медленно подняла взгляд от деревянного пола, проскользив по идеально начищенным сапогам вверх, по тёмным брюкам, добротному камзолу и… тяжело сглотнув, я набралась смелости и всё же посмотрела в до боли знакомые синие глаза.

— Я покупаю тебя, ведьма, — сказал этот несносный мужчина и звякнул золотыми в мешочке, демонстративно качнув рукой перед моим лицом.

— Снова на месяц? — ехидно поинтересовалась я, чувствуя, как сердце подскочило к горлу и вот-вот собиралось выпрыгнуть на волю.

— Навсегда, — ответил Ренар. Внезапно оказавшись рядом, он крепко прижал меня к себе и поцеловал. Ох, как долго я этого ждала! До этого самого момента я и не понимала, насколько соскучилась по своему высокому лорду. Как сильно жаждала его прикосновений, его присутствия рядом, его запаха, его горячих губ и сильных рук на моей коже.

— Молодёжь! — каркнул некстати вернувшийся Корб. — Вы всё делаете неправильно!

Я лишь тихо засмеялась, прижавшись к груди супруга. В душе расцвело горячее солнышко и я отчётливо поняла, что теперь у меня получится даже самое сложное зелье.

Ренар же, решив не испытывать более судьбу, наклонился ко мне и тихо сказал:

— Возвращайся домой, жена. Без тебя там тоскливо и одиноко.

— А не боишься, что снова прокляну тебя? — заломив бровь, спросила я. — Понравилось мяукать?

Ренар засмеялся и, прижав меня к себе ещё сильнее, словно боялся, что я могу вдруг испариться из его объятий, ответил: