«Лонгус», – вспомнил я. Так звали этого худого высокого беллатора с неприятным голосом. Именно его непристойная шутка про супругу Губы вчера чуть не спровоцировала драку. Благо вмешался командир и приструнил наглеца, но сегодня, похоже, он сам за старшего.

Копейщики закивали, выражая согласие с той глупость, которую сообщил Лонгус, и немного опустили щиты. Вытянутые и похожие на каплю воды, они висели на предплечьях и почти упирались острыми концами в землю.

Радовало, что крестьяне никакой поддержки гадким словам не выказывали, а скорее, наоборот – недовольно хмурили брови. Хотя, возможно, мне просто хотелось, чтобы это было так.

Руки слегка дрожали от волнения, а сердце пряталось где-то в животе, но сейчас я чувствовал себя гораздо увереннее, чем утром, когда впервые заговорил с Кирклином. Теперь меня уже не удивляла неприязнь людей, а звание интерфектора больше не казалось надёжной защитой.

– Ты издеваешься надо мной? – гримаса раздражения сменила улыбку. Лонгус сомкнул пальцы на рукояти меча. – Я спрашиваю, зачем ты приехал в нашу деревню?

За писклявыми нотками, кроме злобы, невесомой тенью проступала растерянность. Не знаю, что смущало беллатора, но с каждым мигом я всё отчётливее замечал неуверенность, сквозившую и в движениях, и во взгляде.

Вряд ли его испугал мой чрезмерно грозный вид, однако стоило как-то воспользоваться подмеченной странностью. Отвечать на заданные вопросы бессмысленно – любые объяснения будут похожи на оправдания и только поставят меня в подчинённое положение. Чтобы не стать жертвой, я должен атаковать сам, пусть и используя в качестве оружия обыкновенные слова.

– А ты не рад визиту интерфектора? – ничего лучше в голову не пришло, но для начала разговора, думаю, сойдёт и так. Сквозь сведённую от страха челюсть слова проскальзывали с трудом, но надеюсь – это сочтут за высокомерие, а не за испуг.

– Н-нет, – будто поперхнулся Лонгус, скосив глаза в сторону. Однако через мгновение он уже вновь смотрел прямо. – Мне всё равно! Я только хочу знать, зачем ты приехал!

Мужчина мельком оглядел соратников, словно ища поддержки. Такое ощущение, будто он не знал, как следует поступить.

– Ты мучил бедных животных и гнался за мной из-за этого? – я старался выиграть время расспросами, чтобы подумать, но от волнения в голове шумела только пустота. – Ты не знаешь, чем занимаются интерфекторы?

– Знаю…

Мне показалось, или Лонгус слегка побледнел? Не очень понятно чего он боится, но пока мои слова явно останавливали его от решительных действий.

– Орден отправил тебя сюда? – прохрипел беллатор.

И вопрос, и интонация, которой он был задан, подразумевали только один ответ.

– Да, – как можно более грозно произнёс я. – Ордену не по нраву происходящее здесь!

Лонгус настолько побледнел, что это заметили даже его подручные. Один из них, удивлённо зашевелил густой каштановой бородой, а другой, кашлянув, сказал:

– Чего с ним болтать-то? Давай его… – воин запнулся на полуслове, но быстро поправился: – Давай сделаем, как договаривались, и проблем не будет!

– Ага, – подтвердил бородач, – чего нам этот Орден? Они, вон, с тварями снюхались, а мы их бояться должны?

Судя по выражению тощего лица старшего из беллаторов, страх теперь боролся с алчностью, а я, кажется, наконец понял – они собирались меня попросту убить и обобрать. Кирклин упоминал, что Мунро охотно скупает чёрное серебро, и погоня за мной была организована только ради денег. Правда, писклявый и, видимо, не очень отважный Лонгус в последний момент решил узнать, уж не по поручению ли Ордена я здесь оказался, и не будут ли меня потом искать.

Тоненькая вдруг дёрнула поводья, и я чуть не выпустил их из рук. Всхрапнув, она стукнула копытом и громко фыркнула, раздувая ноздри.

Обычно смирная лошадь отвлекла от раздумий, и я не успел похвалить себя за сообразительность. Правда, тотчас выяснилось, что торопиться с этим не стоило – буквально одна фраза, сказанная новым участником разговора, прикончила мою стройную теорию.

– Я так и знал, что ты интерфектор!

Тёплый ветерок принёс странные шипящие и шелестящие звуки, которые исторгала из себя огромная пасть, украшенная парой острых длинных клыков. В проёме между домами виднелась высоченная фигура моего «давнего» знакомого.

Один огромный шаг и упырь вышел из тени, явив себя взору окружающих.

Крестьяне, стоявшие ближе всего к порождению зла, молча бросились в разные стороны, расталкивая тех, кто пока ещё ничего не понял. Люди запинались друг о друга, падали, но сразу же вскакивали на ноги, чтоб продолжить движение. Какой-то подросток покатился кубарем и влетел лбом прямо в моё колено – стук челюстей и глухой хруст стали предвестниками жгучей боли. Под кожу будто загнали раскалённую иглу, а сустав распирала изнутри неведомая сила.

Пробормотав что-то невнятное, мой невольный обидчик пополз в сторону, блеснув напоследок безумными глазами и бордовыми пятнами на белых щеках.

Дети хватали матерей за подолы, женщины цеплялись скрюченными пальцами за одежду мужчин, а те пёрли вперёд, наклонив голову – сердце не успело стукнуть и десяти раз, как толпа исчезла. Только шорох одежды, топот ног и редкие возгласы ещё некоторое время напоминали о беглецах, но совсем скоро стихли и они.

Лишь мужчина в красной рубахе по-прежнему стоял на крыльце. С ужасом глядя на тёмную тварь, он шарил ладонью по поясу, пытаясь нащупать рукоять ножа.

А вот беллаторы повели себя очень по-разному.

– Глядь! – выкрикнул бородач и, прикрывшись щитом, выставил копьё вперёд, направив остриё в живот Блэлока.

Второй побежал к лошади, бросив оружие под ноги. Он легко преодолел несколько шагов, но застрял у коновязи – руки тряслись слишком сильно и не могли справиться с поводьями.

– Нет! – завопил Лонгус, ухватившись за волосы. – Теперь точно ничего не получится!

Если раньше я считал его бледным, то сейчас он почти посинел. Плечи ходили ходуном – мужчину натурально колотило от страха – и меч, покинувший ножны, выписывал остриём замысловатые фигуры.

– Беги! – прошептал я Младшему, который так и стоял за моей спиной. – И не вздумай возвращаться!

Вампир, растянув пасть в улыбке, наблюдал за людьми. Слегка наклонив голову и скрестив руки на груди, Блэлок будто выбирал того, кто станет первым блюдом.

– Ну и чего ты стоишь, идиот! – Лонгус, кажется, сумел справиться с волнением. По крайней мере, меч больше не жил собственной жизнью, и рукоять лежала в ладони, как влитая. Казалось, что беллатор обращался к своему товарищу, не утратившему мужества, но когда тот сделал шаг навстречу упырю, раздались новые слова: – Теперь придётся убить всех…

Худые ноги быстро шаркнули по земле, и Лонгус уже стоял за спиной бородатого воина. Рука с мечом ушла назад, укол, и остриё впилось прямо под лопатку, легко пронзив выцветшую синюю ткань кафтана. Мертвец выпустил копьё и рухнул, неестественно вывернув предплечье, на котором висел щит. Небольшое кровавое пятно краснело на спине.