ты? Как живешь? – Наталья смахнула с глаз выступившие от избытка чувств слезы.

– Нормально.

– Я тебе принесу курицу с макаронами и подливкой. А на десерт пирожное и чай с молоком.

– Да, хорошо, спасибо. – Валя подумала, что вот уже два месяца не пила чая с молоком, только кофе, который каждое утро варил для нее Тенгиз.

Горничная ушла и скоро вернулась с подносом. Валя позавтракала и уселась возле детской кроватки.

Около двенадцати в детскую заглянул Вадим.

– Ну, что там у вас?

– Все спит. Я не стала будить, – шепотом ответила Валя.

– Правильно сделала.

Она заметила, что он еле стоит на ногах от усталости.

– Ты-то сам когда последний раз спал?

– Не помню.

– Иди ляг, – мягко, но настойчиво попросила Валя. – Не бойся. Ничего не случится, я же здесь, рядом.

Вадим упрямо качнул головой:

– Нет, я не уйду отсюда.

– Тогда поспи прямо тут. – Она кивнула на свой диванчик.

Вадим заколебался, но усталость взяла верх.

– Ладно. – Он прилег, не раздеваясь, и, едва коснулся головой подушки, тотчас задремал.

В комнате царила полнейшая тишина, нарушаемая лишь тиканьем часов. Валя сидела на стуле в неестественно прямой позе, сложив руки на коленях и боясь шелохнуться. Ей казалось, что время повернуло вспять. Снова она тут, в этой благословенной комнате, а рядом самые дорогие люди…

…Валя больно ущипнула себя повыше запястья. Нет, это все лишь самообман! Вадиму она не нужна, он позвал ее, только чтобы помочь Антошке. Ее задача сделать это и уйти. Не унижаться, не вымаливать к себе жалости. Просто выполнить свой долг и исчезнуть…

Вадим спал не больше часа. Он проснулся, посидел с сыном и снова ушел к себе.

К обеду явился врач. Он осмотрел малыша, заметил, что есть положительная динамика, хотя и слабая, велел покормить еще хотя бы раз. Вале удалось накопить приличное количество молока лишь к вечеру. Она дала Антошке грудь, и тот высосал все до капли. А ночью ему неожиданно стало хуже.

Он никак не мог заснуть, тихо и жалобно хныкал, то просился на руки, то требовал, чтобы его вернули в кроватку. Валя и Вадим сбились с ног, пытаясь успокоить малыша, но все было без толку.

Антошка угомонился лишь к самому утру, лежал в кроватке прозрачный, как былинка, скорбно поджав крохотные губки. Валя, глядя на него, не могла сдержать слез.

– В чем же дело? Ну в чем? Ему не помогает молоко!

– Тише. Успокойся. – Вадим на мгновение коснулся ее плеча и тут же убрал руку. – Не бывает всего сразу. Должно пройти немного времени.

– Но я боюсь – он такой бледный, почти желтый. Может, надо в больницу?

– Мы справимся сами, – твердо отрезал Вадим.

Валя не стала спорить. Ее саму пошатывало от утомления, глаза, покрасневшие от бессонницы и слез, слипались.

– Теперь ты поспи, – приказал Вадим, – а я подежурю.

Валя не помнила, как дошла до диванчика. Только присела – и свалилась замертво. Однако спокойно ей не спалось, мучили кошмары. То виделось, что Антошке стало хуже, его снова рвет, Вадим вызывает «Скорую», и та везет малыша в больницу. То снился Тенгиз – как он ползает у ее ног, хватается за полы халата, кричит: «Не уходи!»

В конце концов Валя открыла глаза и встала.

– Чего ты? – удивился Вадим. – Спала бы еще.

– Больше не хочу. – Она подошла к кроватке, с надеждой и тревогой заглянула в Антошкино лицо.

– Мне кажется, ему полегчало, – не очень уверенно произнес Вадим.

У Вали тоже сложилось такое впечатление. Малыш дышал ровнее, кожа утратила пугающую восковую бледность. Вскоре он заворочался, всхлипнул со сна и громко позвал:

– Мама!

– Да, милый, я здесь. – Валя рванулась было к кроватке, но остановилась на полпути, неловко оглянувшись на Вадима.

Тот смотрел на нее напряженно, исподлобья, и молчал.

– Мама! – громче и настойчивее повторил Антошка. В его голосе слышались близкие слезы.

– Что ты стоишь? – тихо произнес Вадим, отворачиваясь от Вали. – Подойди. Он же тебя зовет.

– Но… – начала она дрожащим голосом.

– Подойди, – перебил он.

Валя приблизилась к кроватке, нагнулась над малышом. Антошка заулыбался, потянулся к ней ручками, пытаясь сесть. Ему не хватило силенок, и он жалобно захлюпал носом.

– Не плачь, мое сокровище. – Валя взяла ребенка на руки, принялась укачивать, как когда-то давно, когда он был совсем крохой.

Антошка сразу смолк, прижался щекой к ее груди.

– Хочешь кушать? – спросила она тихонько. Подошла к креслу, села в привычную позу, расстегнула блузку.

Малыш, казалось, только этого и ждал: ухватил грудь обеими ручонками, поймал сосок и жадно зачмокал.

Вадим постоял немного, глядя, как Антошка сосет, а затем резко развернулся и вышел.

Валя закончила кормить малыша, осторожно посадила его на диван. Антошка сидел и гремел погремушкой. Потом попытался сползти на пол. Это ему удалось. Он заковылял вдоль дивана, придерживаясь за его край.

– Какой же ты молодец! – проговорила Валя, боясь верить собственным глазам. – Молодец, умница! Надо скорее сообщить папе, что тебе стало лучше.

Оставить Антошку она не решилась, кликнула Наталью и велела той срочно бежать за Вадимом. Через пять минут тот ворвался в детскую, увидел ползающего под столом малыша и остановился как вкопанный. Потом его лицо осветилось улыбкой.

– Ну ты герой, Антоха! Вчера еще помирал, а сегодня пешком под стол путешествуешь! Я же говорил тебе, что он поправится! – по-мальчишески запальчиво обратился он к Вале: – Говорил?

– Говорил, говорил. – Она смотрела на него спокойно и серьезно.

Вадим осекся и перестал улыбаться.

– Спасибо, – произнес он глуховато. – Это все ты. Сделала настоящее чудо.

– Подожди благодарить. Нужно, чтобы малыш начал нормально есть.

– Да, конечно.

Они оба чувствовали себя до крайности неловко. Не знали, что еще сказать, куда деть ставшие вдруг лишними руки.

– Ну, я пойду, – наконец неуверенно проговорил Вадим.

– Да, иди. Отдыхай, если что, мы тебя позовем.

– Ладно. – Он повернулся к двери, сделал пару шагов, остановился и вернулся.

– Что? – тихо спросила Валя.

– Ничего. Я просто подумал… может, лучше мне побыть с Антошкой? А ты поспи, чтобы молока было больше.

– Нет, нет. Я останусь. Молока и так хватает.

– Ну хорошо. – Вадим снова пошел к двери, на этот раз широкими, решительными шагами. Распахнув ее, он скрылся в коридоре.

Валя видела, что он терзается так же, как и она сама. Интересно, как поживает его женщина? Собирается приехать в Москву, стать женой, усыновить Антошку? Или… или, может быть, они уже давно расстались?

О чем все-таки говорил Тенгиз прошлой ночью? Что такого знает Кира о Вадиме, чего не сказала Вале? Может, стоит объясниться с ним начистоту, спросить,