Сделал поспешный глоток. Выдохнул сквозь зубы.

– Продолжение того кошмара? – пришел мне на выручку дед. Я с благодарностью посмотрел на него и кивнул.

– Теневое метро. Да… – усмехнулся.

Тоша непонимающе вскинул бровь.

– Снится мне порой поезд, – я невнятно махнул рукой, точно отгоняя надоедливую муху или пытаясь показать на невидимые вагоны. Мол, сам смотри. Почему-то было жарко и душно до такой степени, что становилось тяжело дышать. – Живой. Ходит по тоннелям, облизывается. У него пасть огромная и лапы с когтями. Скрежещет, – мои же слова казались мне горячечным бредом. – Кричит и воет. А едут в нем мертвые. Он их поглощает, рассасывает, как паук мух.

Да, чем-то похоже на паука. Каждый вагон – это кокон. Попал и все, все внутренности начинают разжижаться.

– Ты видел его только во сне? Вроде бы, мне попадалось нечто подобное вчера… – Тоша подался вперед, тут же забыв о том, что ждал от моего деда ответа по поводу своей истории. – Или даже сегодня. Там листы такие плотные и картинка жуткая.

– Тц, – цыкнул дед и друг перестал тянуть заляпанные вареньем от пирожка руки к дневникам.

Я немного помедлил, пытаясь собраться с мыслями.

– Не только. Один раз встретил в реальности…

Хотя моя реальность слишком часто похожа на сон. Это словно стук. Ты его слышишь, ищешь источник, а потом понимаешь, что звук доносился из зеркала.

Мое отражение становится лисой. Угольно-черной, потекшей, как рисунок чернилами. А может она заляпана чем-то вязким. Кровью?

– Но есть ведь что-то еще? – от деда ничего не скрыть. Его взгляд пронзителен, словно он сканирует меня рентгеновским лучом. Ему важно что-то услышать, чтобы собрать некий пазл. Интересно, это все связано с тем, что он сказал, когда вошел в квартиру? Он что-то понял еще при первом моем рассказе. А потом…

Хм. Пришла соседка и о чем-то рассказала, о чем-то, во что сложно поверить. После этого все и пошло наперекосяк. И эта бескрылая Ашраи. Черт. Как же все связано?

А еще… Точно.

Я осклабился.

– Кое-что потом, – сказал одними губами. Дед понимающе усмехнулся, указав взглядом на Антона. Кивнул. После чего продолжил вслух. – Было кое-что еще. Странное.

Пришлось поведать о девушке в кроличьей полумаске, у которой шел пепел из глаз вместо слез. Сейчас мне кажется, что ей было невыносимо больно и одиноко, точно она замерзала в этом мире. Бабочка в паутине.

Она считала, что я виноват в ее смерти, но… Тогда она уже была мертвой. В моем кошмаре у нее капала кровь. Да и в вагон она села сама. Вот только дальнейший ее облик я не могу объяснить. Почему именно кролик? И что с ее глазами?

Она точно кукла, которую дергали за ниточки, медленно закрывала глаза, будто старая заводная игрушка. Так же нарочито медленно открывала, как заедающие жалюзи на окнах.

А еще мороженщик. Одутловатый, страшный. У него лопались губы, растянутые в улыбки. Он говорил о ком-то, кто идет по следу, ищет. Кого?

– Возможно, что мне это все привиделось, – подытожил я. – Но что-то мне не дает покоя.

– А мне ты ничего не говорил, – надулся Тоша. – Я бы тоже хотел видеть… – почти проныл он.

– А я забыть, – оборвал его я.

– И с чего все это началось? О какой музыке ты говорил, Антош? – кусочки пазла собирались в обсерватории деда. Каждая деталь занимала свое место. Он искал что-то в лице моего друга, потому что тот не умел скрывать свои эмоции и чувства. Со мной же это не чтение, а игра в гляделки.

– С существа, пойманного нашим другом Ларсом, – ответил он спокойно и непринужденно.

А ведь и правда. Все обострилось после того, как нам показали Ашраи. Я же видел ее уже во второй раз. Да…

Округлил глаза.

– Фейри без крыльев, – добавил.

– Без крыльев? – зачем-то переспросил дед, словно это было чем-то важным.

Ну, оборвал кто-то. Всякое бывает. Русалку вон вообще жрали. Резали живьем.

– Да, – подтвердил Тоша. – Она так прекрасна…

– Нехорошо. Совсем нехорошо, – дед потер виски. – Надеюсь, на этом все? – посмотрел с надеждой. Ситуация ему явно не нравилась.

– Почти, – я потянулся через стол и взял бумажку, лежащую на дневниках. – Сегодня из одного дневника выпали фотографии, – протянул все, кроме одной. Почему ты их прятал?

Дед пролистал их. Успокоено выдохнул, точно боялся увидеть что-то среди них. Припрятанный мной снимок? Того мужчину? Но там он тоже есть, только… Точно! Глаза. Там, где он рядом с тетей у него закрыты глаза.

– На память, чтобы не потерять, – он погладил фотографию с бабушкой. С любовью и нежностью.

Врет.

– И тут еще, – я достал снимок мужчины. Взглянул еще раз и отдал побледневшему деду. Он знал, что увидит.– Глаза этого человека мне кажутся очень зн…

Не успел закончить, как дед со злостью смял фотографию. Выдохнул и болезненно поморщился.

– Откуда это у вас? Что ты сказал? – его голос упал, став отстраненным.

В смысле откуда? Он не помнит, что клал в дневники? Не помнит, что я сказал про предыдущие снимки?

– Взгляд показался знакомым…

– Владлен Константинович…? – Тоша тоже не понимал, что только что произошло.

И что это было? Я протянул руку, чтобы забрать снимок, но дед его сжал и покачал головой – не отдаст.

Что в нем такого? Откуда столько эмоций?

Это знакомый деда? Он тоже погиб? Но… Нет, что-то не так. Реакция совсем другая, не такая, как на Соболева.

– Нет, нет, – он затряс головой. – Этого не должно было произойти… Где?! – чуть не закричал он. – Где ты его видел?

– Все там же, – отпрянул я. – В теневом метро…

– Хорошо, – глаза деда забегали. Он провел по лицу рукой. – Хорошо. Его видели… Видели, черт!

– Кого? – мы Тошей спросили в унисон.

– Того, о ком лучше не знать, – отрезал дед и поднялся. – Мне нужно время. Как можно больше времени. Никуда не лезьте. Слышите? Никуда! – прокричал он последнее слово. – Сидите здесь. И не выходите. Хорошо. Здесь безопасно. Хорошо.

– А… – подал голос я, тоже подскочив. Мне ведь нужно еще про Ашраи узнать. Про вырванные страницы. Про…

– После, – отмахнулся дед и вскоре вышел из квартиры, хлопнув дверью. Ключи так и остались висеть в замке.

Мы с Тошей переглянулись. Таким я его еще не видел.

Все больше вопросов и меньше ответов.

Глава 11. Близнец

Некоторое время мы молча сидели за столом, не зная о чем думать. Это было слишком непонятно и вызывало смятение, доселе не знакомое при общении с дедом. Он всегда казался теплым и понимающим, сегодня же я