— Я поясню. Представьте себе, что вы Рогов. В дверь позвонили. Вы пошли открывать, ожидая увидеть своего товарища, но на пороге появился не кто иной, как товарищ Сталин. Вы опешили. Вы не знаете, что делать и как себя вести. Вам кажется, что глаза вас подводят, но Сталин уверенно ходит по вашей квартире и настойчиво подталкивает вас к балкону. Вы деморализованы и не понимаете, что происходит. Перила у балкона довольно низкие, так что так называемому «Сталину» не составляет труда толкнуть товарища, и тот безмолвно летит вниз. Человек забирает документы, способные пролить свет на местонахождение библиотеки, снимает костюм и уходит. Он рассчитывает, что Рогов скончается сразу, как только упадет на землю, но тот живучий. Некоторое время он еще дышит и даже умудряется сообщить соседке, что к нему приходил призрак прошлого. Правда, убийце это никак не вредит. Мало ли что может сказать человек перед смертью?!

— А вы неплохой рассказчик, — заявил Рощин, подпирая щеки руками. — Ну, ну, продолжайте.

— Теперь перейдем к Сомову. Мы все слышали вой, смех и пение прямо перед тем, как у того случился сердечный приступ. Мы сразу решили, что это призраки, которые бродят по подземелью. Но если отбросить легенды и предания, то остается только одно, что по-настоящему важно — Сомов чуть не погиб. Но и он успел поведать о призраке прошлого. Я не исключаю, что к этому приступу приложил свою руку тот же самый человек, который сбросил с балкона Рощина. Ему не составило труда спуститься вниз, напугать Сомова, зная о его больном сердце, и тем же путем вернуться назад.

— Но этот человек должен был понимать, что его поступки основываются только на везении, — заметил Рощин. — Вы тоже вполне могли увидеть этого призрака.

— Когда человек одержим некоей целью, он готов рисковать, — заявил Саша. — Но я не думаю, что риск был бы очень велик. Даже если бы мы все его увидели, то на некоторое время оказались бы в ступоре, переваривая увиденное. И пока бы мы пытались прийти в себя, он бы скрылся. Подземелье большое, а мы бы не рискнули его преследовать.

— Как, вы говорите, зовут тех парней, которые водили вас по секретным ходам «Метро-2»? — вдруг спросил Рощин.

— Валера и Никита, — с готовностью ответила Люда. — Найти их?

— Не нужно, — помотал головой Саша. — Они ни при чем.

— Как ни при чем? А кто еще знал о том, что наша компания ведет поиски библиотеки Ивана Грозного? — изумился Рощин.

— Ни Валера, ни Никита понятия не имели о больном сердце Сомова. Тем более они общались только с Буркиным.

— Тогда я не понимаю, о ком вы говорите! — он начал выходить из себя.

— Ну, как же! Кто знал о том, что Сомов перенес два инфаркта? У кого мог быть еще один нож? Кто мог изображать Сталина, пугая людей?

— Ты же не хочешь сказать, что это Буркин? — медленно произнесла Людмила.

— Именно он! — кивнул Саша. — Помните, он показывал нам костюмы и говорил, что в подобных ходил сам товарищ Сталин. И запах от них шел специфичный…

— Точно! — воскликнула Люда. — Мне этот запах еще тогда показался очень знакомым, но я не связала его с тем запахом, который уловила в квартире Рогова.

— А при чем здесь нож? — перебил ее Рощин. — Почему он натолкнул вас на мысль о том, что именно Буркин является убийцей?

— А кто еще? Ведь «лишний» нож мог быть только у него. Стеллецкий подарил ему коллекцию ножей. Буркин сам об этом рассказывал. Также об этом поведал и Сомов. Кроме того, он рассказал, что у Игнатия Яковлевича кроме ножей были и другие столовые приборы, и все на шесть персон. Значит, и ножей тоже было шесть. Сам Буркин сказал, что раздал ножи товарищам. А Сомов обмолвился, что он подарил каждому по ножу. Но их, друзей, только пятеро, а ножей шесть. Куда же делся шестой? Я уверен, что Буркин оставил его себе. И именно этим ножом убил Краева. Наверное, он рассчитывал, что полиция не станет искать недостающие ножи, а его ножик был на месте.

— Но тогда получается, что они общались? Иначе как Михаил Степанович узнал о том, что он окажется возле той самой ямы на Берсеневской набережной?

— Получается, общались. Но только в исключительных ситуациях. Наверняка у них были условные знаки на крайний случай. Если вы помните, то несколько лет назад компания распалась. До последнего держались вместе лишь Краев и Буркин. Но потом и они разошлись. Отсюда можно сделать вывод, что отношения между Буркиным и Краевым оставались самыми доверительными.

— Допустим, все так и было, — кивнул Рощин. — Но мне нужны факты. Без них я не смогу начать дело против Буркина. И, как я понимаю, найти их будет очень сложно.

— Почему же? — медленно произнес Саша. — Есть несколько зацепок. Например, Буркин сказал, что его сильно напугали звонки по телефону. Именно поэтому он боялся выходить из квартиры. Но мне почему-то кажется, что никаких звонков не было. Таким образом он просто хотел отвести от себя подозрения. Вы можете проверить это на телефонной станции?

— Конечно, — кивнул Рощин и, придвинув телефон, тут же дал кому-то задание. — Слушаю вас дальше.

— У Буркина нет личного автомобиля, — продолжил Саша. — А добираться до фонтана, где начинается подземный ход, довольно далеко. Сделать это посреди ночи он мог только с помощью такси. Поищите таксистов, которые могли подвозить Буркина.

Рощин снова кивнул.

— Ну и еще один момент. Сомов рассказал, что встречался с Буркиным накануне похода. Они посидели на лавочке и мирно поговорили. Но если Буркин так боялся за свою жизнь, он бы не стал выходить на улицу, а пригласил Сомова в квартиру. Вот и все факты, — развел руками Саша.

— Я думаю, совсем скоро мы многое выясним, — произнес Валентин Петрович. — Мне непонятно только одно: с какой стати он начал убивать товарищей?

— Проблемы с головой могут возникнуть у каждого, — пояснил Саша. — Только проявляться они будут по-разному. Буркину семьдесят пять лет. Почти семьдесят из них он «болеет» этой библиотекой. Сначала он слушал рассказы Стеллецкого, потом читал различную литературу, а затем посвятил себя диссертации на эту тему и непосредственно самим поискам. Тут у любого человека съедет крыша, особенно если цель всей жизни так и не достигнута. Он до последнего надеялся на успех. Но когда он узнал, что мы тоже заинтересовались библиотекой, тут и наступил криз. Думаю, ему сообщил об этом Рогов. Помните, мы взяли у него адреса товарищей и пообещали поговорить с ними? Скорее всего он предупредил Буркина о возможном визите. Кстати, Буркин сказал, что сто лет не общался с Роговым. Но если тот ему звонил, значит, на телефонной станции это отмечено. Можно также попросить распечатку и по более ранним датам.

Под рукой Рощина зазвонил телефон. Он схватил трубку.

— Слушаю. Ты на телефонной станции? Распечатай весь список звонков за последнюю неделю. Да, и входящие, и исходящие. И сразу же ко мне!

— И все-таки я не понимаю, как можно потерять голову и избавиться от товарищей, с которыми знаком почти полвека, — подал голос Стас.