— Что случилось? — тихо спросил Саша, разом теряя весь боевой настрой.

— Вы слышите? — шепотом произнес Андрей Сергеевич и замер, чтобы ни один звук не мешал ему вслушиваться в бетонное безмолвие.

Сначала Саше казалось, что в туннеле стоит полная тишина, за исключением их собственного дыхания. Но потом… Потом он стал различать тихие шаги, раздающиеся где-то в конце коридора. Медленные, осторожные, ритмичные. А затем послышался тихий вой.

— Мамочка! Что это? — прошептала Люда, всем телом прижимаясь к Саше.

Ей в ответ раздался глухой смех, затем — тонкий визг, а потом послышалась песня. Саша никак не мог понять, о чем поют. Песня была тягучей, заунывной, явно старинной.

— Вы же не думаете, что мы наткнулись на призраков? — глухо спросил Стас, но ему никто не ответил.

Песня не приближалась и не удалялась, как будто ее исполнитель находился в одном и том же месте. И хотя песню было почти не слышно, все же она мешала определить, раздаются ли шаги по-прежнему или они замерли, уступив место тягучему голосу.

— Я посмотрю, что там, — вдруг сказал Сомов. — А вы подождите здесь. Я-то ко всему привычен и не испугаюсь, даже если увижу целую компанию призраков.

Люда торопливо кивнула, явно не желая составить Сомову компанию.

— Ты останешься со мной? — спросила она у Саши и заглянула ему в глаза.

Он кивнул и прижал ее к себе. Стас опустился на пол. Видимо, он все еще не отошел от купания в жиже, хотя и не хотел этого показывать.

Сомов кивнул и направился вперед. Некоторое время они видели его силуэт, а потом свет погас. Видимо, мужчина завернул за угол. Саша явственно слышал его шаги и даже стал считать их, чтобы хоть немного успокоиться.

Вдруг пение резко оборвалось. В туннеле наступила тишина. Ни голосов, ни смеха, ни воя. Только звук шагов, который все удалялся и удалялся от того места, где осталась компания.

— А если он не вернется? — вдруг спросил Стас.

— Что значит — не вернется? — нахмурилась Люда.

— А вдруг он решил нас бросить?

— С какой стати?

— Мало ли почему… Мы видели вход в подземелье. Это может быть весьма серьезной причиной для того, чтобы оставить нас здесь.

— Чушь! — фыркнул Саша. — Сомов не идиот! Его жена знает, что мы отправились вместе с ним.

— И Валентин Петрович тоже знает, — добавила Люда.

— Почему-то мне не по себе, — поежился Стас и поплотнее закутался в ветровку.

— Просто ты пережил шок и плохо себя чувствуешь.

Они притихли и снова стали прислушиваться.

— В любом случае здесь до лестницы рукой подать, — заявил Саша, понимая, что больше не слышит шагов Сомова.

— Так, может, пойдем потихоньку? — предложила Люда.

— А фонарь?

— У меня есть. Правда, фонарик так себе, но нам хватит.

— Доставай, — кивнул он, по-прежнему прислушиваясь.

И вдруг… тишину разорвал крик ужаса. В этом крике были сосредоточены безысходность и отчаяние. Крик резко оборвался, а затем повторился снова.

— Это Сомов, — возбужденно произнес Саша, снова прижимая Люду к себе. — Это его голос.

— Но что могло случиться? — срывающимся шепотом спросила она.

— Мы должны пойти и посмотреть.

— Я не пойду, — замотала она головой.

— Тогда оставайся здесь, а мы со Стасом… — он посмотрел на товарища.

Стас медленно поднялся с пола, показывая готовность пойти вслед за Сашей, но Саша покачал головой.

— Я пойду один, — заявил он. — А вы ждите здесь.

— Нет уж, — сказала Люда, цепляясь за его руку. — Я тут не останусь. Если идти, так всем вместе.

Саша решительно кивнул, взял из ее руки фонарик и направился вперед. Они старались идти очень тихо, чтобы тот, кто находится впереди, не заметил их раньше времени. Но все равно шаги гулко раздавались в туннеле, и скрыть свое присутствие не было никакой возможности.

Однако вокруг стояла полная тишина. Ни вздохов, ни песен, ни других посторонних звуков. Саша постепенно прибавил шаг. Хорошо, что здесь была только одна дорога. Иначе они вполне могли бы заблудиться. Но вот луч света выхватил лестницу, и Саша радостно вскрикнул. Однако этот крик тут же превратился в тихий стон. Возле лестницы лежал Андрей Сомов.

Саша первым подбежал к мужчине и склонился над ним. Сомов не подавал признаков жизни.

— Дай я посмотрю, — произнес Стас и оттеснил товарища в сторону.

Он положил одну руку Сомову на шею, а другую на сердце.

— Он жив, — сообщил Стас несколько минут спустя. — Но ему очень плохо. Если прямо сейчас не оказать помощь, он может умереть.

Внезапно Андрей Сергеевич открыл глаза, обвел мутным взглядом туннель и остановился на Саше.

— Это был призрак, — хриплым голосом произнес он. — Призрак прошлого…

Его глаза снова закрылись, и он впал в забытье.

— Вы что-нибудь понимаете? — жалобно спросила Люда. — Опять этот призрак!

— Ничего, — помотал головой Саша, — за исключением того, что если Сомова немедленно не вытащить на поверхность, ему наступит конец. И виноваты в этом будем мы.

— Хватит болтать, действуйте, — перебил его Стас. — Пока я рядом с ним, он еще какое-то время протянет. Но если я сейчас его отпущу, скорее всего, сердце остановится.

Люда вытащила телефон и принялась набирать чей-то номер.

— Слава богу, связь есть, — сказала она и нетерпеливо застучала ногой. — Ну же, Валентин Петрович, миленький, возьми трубку!

Очевидно, ее просьба была услышана, потому что уже через несколько секунд она принялась взахлеб рассказывать, где она находится и что требуется от ее помощника. Несмотря на волнение, Люда изложила ситуацию четко, без лишних подробностей. Она сообщила точный адрес, по которому следовало приехать бригаде, и объяснила, как попасть в подземелье.

— Да захватите оборудование для подъема тяжелобольного человека, — крикнула она напоследок.

Она положила трубку, вымученно улыбнулась и тихонько заплакала.

— Ну, ну, — погладил ее по голове Саша. — Теперь все будет хорошо.

Стас по-прежнему держал руки на шее и сердце Сомова и все время хмурился.

— Боюсь, я так долго не продержусь, — сообщил он. — Жизнь ускользает с каждой секундой.

Потекли минуты ожидания, показавшиеся для всех вечностью. Люда положила голову Саше на плечо и замерла. Когда ему стало казаться, что миновали сутки и начались вторые, наверху послышался тихий скрежет и вниз ударил сноп света.

— Эй, есть кто живой? — послышалось сверху.