Нефть позволила Саддаму стать тем, кем он стал. Внезапный рост цен на нефть после Войны Судного дня в октябре 1973 г. принес Ираку золотой дождь. Вырученные деньги пошли на финансирование централизованно управляемой экономики и крупномасштабных проектов по индустриализации. Важно и то, что нефтяные доходы позволили модернизировать и увеличивать вооруженные силы. Но иранская революция 1979 г. и появление в Иране шиитского государства стали для режима партии Баас в Ираке серьезной угрозой. Саддам и его клика представляли суннитское меньшинство и управляли Ираком. Несмотря на жестокие репрессии, шиитское большинство становилось все более воинственным, в нем начали создаваться подпольные группы сопротивления.

Саддам неистово ненавидел Хомейни и его, как он называл их, «сатанинские» тюрбаны. Хомейни не оставался в долгу. Он считал баасистов светским суннитским меньшинством, подавляющим шиитское большинство. Саддам, говорил Хомейни, – это не просто «малый сатана», но и «свинья», а баасистский режим – это «надругательство над исламом».

Вся информация, которую Саддам получал от своей разведки, подтверждала наличие великолепной возможности: Иран был расколот, разорван междоусобной борьбой, «погружаясь в состояние хаоса, преступности и нарушений закона», сопровождавшихся «разложением и разрушением вооруженных сил страны»[243].

Саддам рассчитывал на ограниченную войну и быструю победу, которая принесет большую выгоду при небольших затратах. Он завоюет провинцию Хузестан, население которой говорит на арабском языке (ее часть известна из истории как Арабистан), где сосредоточено 90 % запасов иранской нефти, и присоединит ее нефтяные богатства к экономическому арсеналу его будущей новой арабской супердержавы. Он подорвет власть Хомейни и положит конец угрозам, которые тот несет его режиму. И он закрепит свои позиции как лидер арабского мира. «Мы должны ткнуть их носом в грязь, – сказал Саддам об иранцах 16 сентября 1980 г. во время встречи с высшими чиновниками. – Это можно сделать только военным путем»[244].

22 сентября 1980 г. Ирак перешел в наступление. Иракская авиация начала интенсивные налеты на цели в Иране, рассчитывая на быстрый и безоговорочный успех. Но вместо триумфа Саддам угодил в то, что оказалось кровавым тупиком, самой длинной крупной войной в XX в. Иранскую регулярную армию энергично поддержала новая сила – Пасдаран, или Корпус стражей исламской революции, бойцы, фанатично преданные революции Хомейни. Войска Саддама применили то, что он называл «специальными боеприпасами», – химическое оружие. Но ведущиеся в Ираке разработки «арабского атома» (как называл это Саддам) были практически похоронены, когда израильские самолеты уничтожили атомный реактор, расположенный к северу от Багдада, на котором иракцы планировали производить топливо для производства ядерного оружия. Во время войны и Иран, и Ирак тяжело пострадали из-за резкого падения цен на нефть в 1986 г. и соответственно уменьшения ее добычи и экспорта. Но, в отличие от Ирана, у Ирака были банкиры. Он получил кредиты на многие десятки миллиардов долларов у Саудовской Аравии и Кувейта. В 1988 г. высокопоставленные соратники Хомейни смогли убедить его в том, что Иран находится на грани поражения. Аятолла согласился на предложение ООН о прекращении огня, хотя говорил, что принять это решение было для него «более болезненно и страшно, чем выпить чашу яда»[245]. Война обошлась обеим сторонам в 500 000 убитых и миллион раненых, а суммарные затраты на нее превысили 1 трлн долл.

Несмотря на свое полное неприятие Саддама и баасистского режима в Багдаде, во время войны Саудовская Аравия поддерживала Ирак деньгами и оружием, потому что считала его преградой на пути более страшной угрозы – революционного Ирана.

Вражда между Тегераном и Эр-Риядом не прекращалась никогда. Иран спонсировал создание новой террористической организации «Хезболла аль-Хиджаз», целью которой было свергнуть саудовскую монархию или, если это не удастся, по меньшей мере спровоцировать нестабильность и добиться отделения Восточной провинции от остальной Саудовской Аравии. Группировка осуществила теракты как в самой Саудовской Аравии, включая нападения на объекты нефтедобычи и военные цели, так и против саудовских дипломатов за границей.

«Я не знаю, когда это закончится, – сказал король Фахд в 1988 г. – Иран испортил отношения не только с нами, но и со своими соседями, и со всем миром… Иран много раз пытался подорвать безопасность в зоне Персидского залива, на Аравийском полуострове и в мире. Чего добился Иран? Иран не добился ничего». Но, добавил король, «мы не можем изменить географическое положение Ирана, а Иран не может изменить наше географическое положение»[246].

К лету 1990 г. с момента окончания ирано-иракской войны прошло меньше двух лет. Но Саддам опять решительно вознамерился перекроить границы региона. Рано утром 2 августа Ирак напал на богатый нефтью Кувейт. На то, чтобы захватить его полностью, у иракской армии ушло менее двух суток. Режим Саддама быстро двигался к тому, чтобы стереть Кувейт с карты – сделать то, что по формулировке иракского военного справочника называлось «иракизацией Кувейта». Иракизация проводилась жестокими методами, сопровождалась терактами и грабежами. Сводный брат Саддама, назначенный главой иракской службы безопасности в Кувейте, кратко сформулировал суть процесса: «После того как мы заканчиваем допросы, мы обращаемся с ними жестоко, по-настоящему жестоко, а потом мы их убиваем и хороним»[247].

Сразу после захвата Кувейта в августе 1990 г. началось сосредоточение иракских войск на кувейтско-саудовской границе. Планирует ли Ирак направить войска в Саудовскую Аравию и захватить местные нефтяные месторождения (а саудовские запасы составляют 25 % подтвержденных мировых запасов)? Премьер-министр Великобритании Маргарет Тэтчер сказала президенту Джорджу Бушу-старшему: «Потеря саудовской нефти – это удар, который мы не выдержим»[248].