– Где ты всему этому научилась? – Мия плюхнулась на живот. – Ты как энциклопедия про духов.

Ама пожала плечами:

– Большую часть жизни я прожила со старым чудаком. Он многому меня научил, а кое-что я узнала сама.

Внимание Мии привлек легкий шорох крыльев, она оглянулась и увидела ворона, сидящего на подоконнике.

– Эй! Это ты! – воскликнула девушка.

Ама проследила за ее взглядом к окну.

– У Кая новый друг. Похоже, к большому разочарованию хозяина дома, ему здесь нравится.

– Кай подружился с птицей? – Мия рассмеялась, представив, как парень сидит за столом, швыряя ворону объедки. – Я повсюду натыкаюсь на этого дружка. Даже в мире грез. Он мне помог. – Девушка повернулась к Аме: – Я видела тебя с ним, когда возвращалась оттуда.

На лице Амы расцвела улыбка, отличная от тех, что Мия видела прежде. Теплая, пронизанная нотками привязанности и ностальгии.

– Он меня вырастил.

– Тебя воспитала птица?

Ама покачала головой:

– Хозяин птицы и птица. – Ее губы растянулись сильней, теплота уступила место озорству. – Кто знает, кто есть кто? Все же он очень стар.

На Мию нахлынул образ из сна: маленькая фигурка, застывшая перед гигантской секвойей, а затем превращающаяся в стаю воронов. Она вспомнила тоску, которая зародилась в ней, когда она впервые его увидела, и подумала, не о нем ли говорит Ама.

– Так вот почему ты здесь? Поэтому ты так много знаешь? Потому что помогаешь своему наставнику?

Ама перевела взгляд на ворона.

– Помимо собственного любопытства да.

– Почему он хочет помочь?

– Единственное, чему этот говнюк помогает, так это загадить мою крышу, – заявил Кай, выходя из ванной с влажными волосами и в чистой футболке.

Ама не удостоила парня взглядом, полностью игнорируя его появление.

– Мой учитель – древний живой дух, бог в обличье смертного. Он наблюдал за временными циклами гораздо дольше, чем любой из нас может себе представить, а сейчас жизненно важный момент для этих циклов.

Кай выдержал паузу, застыв на месте.

– Живой дух? Как Абаддон?

Ама пожала плечами:

– За вычетом злобы. Его бытие не основано на конкретной цели, как у Абаддона. И он многим пожертвовал, чтобы остаться в этом мире.

Мия вновь увидела маленькую фигурку у подножия секвойи.

– Он собирается вмешаться? – спросила она вслух. – Если это важный момент циклов, каковы шансы прервать их и избавиться от Абаддона?

Ама оглядела своих собеседников, а потом вздохнула:

– Честно говоря, я не знаю, собирается ли он вмешиваться. Не уверена, олицетворяет мой наставник силы добра или зла. Его интересы более… хаотичны. Знаю только, что ему любопытно, что замышляет Абаддон. Возможно, когда-то давно он знал его и других.

– Других? Например, Сновидицу? – предположила Мия.

– Он упоминает ее время от времени.

– Значит, мы просто сопутствующий ущерб? – продолжила Мия, а Кай что-то пробормотал себе под нос. – Он наблюдает за нами через ворона, потому что мы приведем его к Сновидице или Абаддону?

– Мы приманка, – заключил Кай, понизив голос.

Ама откинулась на спинку стула, нахмурившись:

– Я бы так не сказала. Он не послал бы меня сюда, если бы считал вас просто кусками мяса для приманки гоблинов.

– Отлично, – вздохнула Мия, затем заметила оранжево-красное зарево заката, разгорающееся над горизонтом.

– Ты здесь уже довольно долго. – Ама встала и направилась к двери. – Наверное, тебе стоит остаться на ночь. После захода солнца в лесу небезопасно.

Мия приоткрыла рот:

– Почему Кай не может отвести меня домой? Уверена, в лесу нет никого опаснее, чем он.

Ама оглянулась, стоя на пороге, ее нахальные золотистые глаза сияли.

– Из этого мира – нет.

Мия смотрела ей вслед, пока дверь со скрипом не закрылась и она не осталась наедине с Большим Злым Волком.

– Кай?

– Хм?

– Это из-за Абаддона ты отключился, прежде чем нашел Эль?

– Да, – вздохнул он. – Думаю, да.

Она повернулась к окну, заметив, что ворон не улетел с Амой.

– Итак, у птицы есть имя?

Кай схватил грушу и плюхнулся на стул, ударившись головой о верхнюю часть спинки.

– Он не моя ручная птичка.

Мия приподняла бровь:

– Да? Но ты назвал меня в честь своей любимой еды, хотя у меня и так есть имя?

Он поднял голову и посмотрел на нее:

– Прости, но ты не моя любимая еда, Баранья котлетка. Я предпочитаю кроликов. Симпатичных и пушистых. У них мясо гораздо нежнее.

– Ты увиливаешь от вопроса, Большой Злой Волк.

Настала его очередь приподнять бровь:

– Птица – не домашнее животное. – Он замолчал, откусывая кусок груши, а затем зловеще улыбнулся: – А вот ты – да.

Мия прищурила глаза и вновь повернулась к ворону:

– Может, тогда я тебя назову. – Она вызывающе ухмыльнулась, в то время как Кай свирепо посмотрел на нее в ответ.

– Не смей, – предупредил он.

– Кафка!

Кай моргнул:

– Что?

– Ворон! – Мия развела руками: – Настоящим я нарекаю его Кафка.

– Чешский сумасшедший, который написал историю о таракане? Это…

Фраза оборвалась, когда груша внезапно исчезла из его руки. Кафка, теперь уже на безопасном расстоянии, удовлетворенно клевал свой сочный приз, вырванный прямиком из волчьей пасти.

Мия разразилась торжествующим смехом и упала обратно на кровать.

– Так тебе и надо!

Кай вскочил на ноги и с нечеловеческой скоростью ринулся к ней, схватив девушку за талию и притянув к себе. Мия завизжала, когда он повалил ее на кровать и зажал ее ноги между своими коленями. Он нещадно ее щекотал, пока она пыталась его отпихнуть, но он ловко уворачивался от ударов и смеялся, а затем нырнул вниз и укусил ее за шею.

Мия вскрикнула, поперхнувшись собственной слюной. Хрипя и кашляя, она вцепилась в подушку и свернулась калачиком в позе эмбриона, ожидая, когда налетчик утихомирится. Ее глаза защипало от слез, когда она вновь зашлась в приступе непрерывного хихиканья и кашля. Все это время Кай ухмылялся от уха до уха, поглаживая ее по спине, чтобы успокоить ее взбунтовавшиеся легкие.

Он отполз в сторону и помог ей сесть. Веселье постепенно сошло на нет, и девушка удовлетворенно вздохнула.