Ужин прошел хорошо, готовить здесь умели, не хватало только Шлона с его языком. Ну да ладно, теперь необходимо выйти подышать свежим воздухом и ложиться спать – вставать завтра очень рано. Прошка порывался было пойти за мной, но я успокоил его жестом. Не хватало еще, чтобы он и в сортир меня сопровождал, телохранитель хренов. Все тут славно, вот только удобства во дворе. Хорошо, не январь – вспомнились мне слова одного юмориста.

Когда я выходил из известного места, во двор въехали несколько всадников, дворяне, судя по громким голосам и манере разговаривать. Не так давно, когда я еще не имел шпаги (пальцы рефлекторно коснулись ее эфеса), меня такое поведение ужасно раздражало. Теперь же и самому приходится вести себя именно так.

Господи, как красиво здесь звездное небо – можно часами любоваться! Жители этой планеты видят его с рождения, им не с чем сравнивать, а мне еще долго придется к нему привыкать. Я уже знаю названия многих созвездий, а вот в той стороне должна быть звезда Горна. Она здесь, как Полярная, указывает на север, и всю дорогу до Тромера мы ехали строго на нее. Нет, с этого места ее не видно, в этих широтах она находится низко над горизонтом. Но если выйти со двора, чтобы не загораживало двухэтажное здание…

Я резко обернулся на шорох, отпрыгивая назад. Нет, не на шорох, а на звук извлекаемого из ножен клинка – слишком характерный звук, даже если его пытаются извлечь как можно тише. Себе я задачи такой не ставил: главное, успеть рвануть шпагу, отбрасывая ножны в сторону, чтобы не запутаться в них ногами. Черт, как бы приятно было почувствовать в левой руке привычную тяжесть пистолета, но это совсем не реально – он остался наверху, так же как и дага. Это не будет дуэлью – их трое, они в черном, и все молчат.

Выпад левого из них, звон металла, крест, мой выпад, снова звон, теперь уход в сторону, еще влево, выстраиваем их в линию – вот он, шанс! В глубоком выпаде я достал ближнего, почувствовав, как шпага пронзила живот и уткнулась ему в позвоночник.

Уже подаваясь назад, понял, что не успеваю уйти от колющего удара второго убийцы, непонятно как выросшего из-за спины пронзенного мной противника. Упав на правый бок и перекатившись в сторону, я снова вскочил на ноги. И тут пришла боль. Боль была такая жгучая, что просто свалила меня на одно колено, заставив зарычать.

«Все, это конец, – мелькнуло в голове. – Следующую атаку я не переживу. Но хоть одного еще забрать с собой, вот этого, что обходит меня справа, стараясь зайти за спину…»

Давай еще шажок, один-единственный, ты ведь думаешь, что сзади это будет сделать легче, и правильно думаешь. А еще ты думаешь, что я, как викинг, должен умереть с оружием в руках, но здесь ты заблуждаешься, я должен забрать тебя с собой, и больше мне ничего не надо. Когда ты поравняешься с моим правым плечом, я смогу метнуть в тебя шпагу, и для этого мне совсем не нужно будет замахиваться. Я не промахнусь, ты не надейся, она войдет в твой живот, на тебе ведь нет ни кирасы, ни кольчуги, они же так мешают тебе двигаться быстро. Я сидел и рычал – и в этом я не викинг: они умели преодолеть боль, а моя меня скрутила.

Они совпали – мой бросок и бросок из темноты человека с двумя клинками и тоже рычащего.

Но человек бросился не на меня – он атаковал противника, того, который стоял передо мной, и этим человеком был Амин. Они сошлись в бешеной круговерти сверкающей стали и были достойны друг друга. А я обманул своего, не попал ему шпагой в живот, а попал в ногу – бросок Амина отвлек меня и сбил прицел.

Но враг не кинулся ко мне, чтобы добить, – он вырвал лезвие из бедра и, прихрамывая, напал на Амина с другой стороны. А чего меня опасаться, безоружного и стоящего на коленях?

Амин не зря ни на шаг не отходил от «диких». Они сделали его отличным бойцом, и, возможно, у него даже были шансы победить. Победить одного, но с двумя ему не справиться.

Я уже почти дотянулся до своей шпаги, валяющейся на земле, когда к нам присоединился Прошка. Он тоже рычал, и делал это очень страшно. В три прыжка преодолев разделяющее нас расстояние, он даже не стал вытаскивать висевшую у него на боку саблю. Ухватившись левой рукой прямо за лезвие полуметровой даги раненного мною в ногу убийцы, он опустил кулак правой ему на голову. Хруст шейных позвонков, и его противник упал на землю тряпичной куклой. Я попытался подняться на ноги, но новый приступ боли в левом боку согнул меня пополам. Когда в глазах появилась резкость, а дыхание восстановилось, все было кончено, и Амин деловито вытирал клинки об одежду своего противника.

Вот так это и бывает: шпага застряла в костях моего противника, и мгновение, потребовавшееся на то, чтобы извлечь ее, чуть не стоило мне жизни.

Я вставил стилет, непонятно как оказавшийся в руке, в ножны и с помощью Прошки поднялся на ноги. Оказалось, что, если сильно прижать левую руку к ребрам и притянуть ее правой, становится не так больно, даже можно идти самому. Где-то здесь должен быть еще один, тот, с которым я схватился первым. Поискав взглядом, обнаружил его мертвого, с головой, неестественно откинутой назад. Зря, теперь и спросить не у кого, кто их послал. Да и черт с ними, сейчас главное самому не зажмуриться, с раной от копья вайха было легче.

– Кистью поработай, – обратился я к Прошке. Тот послушно несколько раз сжал кулак на окровавленной левой руке. Удачно, черт возьми, мог бы инвалидом на всю жизнь остаться. – Пойдемте к своим, наверх. И вот еще что: когда зайдем в таверну, прикройте меня от посетителей, незачем нам лишнее внимание к себе привлекать.

Лестница на второй этаж расположена справа от входной двери, буквально в нескольких шагах, а за Прошкой двоих таких, как я, спрятать можно, ну и Амин сзади прикроет. Если увидят, что мне помогают подниматься по лестнице, то подумают, что господин немного на празднике перебрал, только и всего.

Какой же Амин все-таки молодец! И когда он научился так владеть сразу двумя клинками – казалось бы, на глазах все время. Наверное, это у него в крови: он непохож на коренного обитателя Империи, его и варды за своего принимали, окликая на родном языке. Прошку я больше никогда Прошкой вслух не назову, будь я проклят.

– Вы настоящие молодцы, парни, вряд ли даже «дикие» справились бы лучше.

Мы пошли по направлению к таверне. Сейчас наверх, обработаем рану, швы, наверное, придется наложить, и отдых, отдых в мягкой постели. Вина еще, красного, крови много потерял. Черт, надо же – перед самым возвращением! Какой сейчас из меня любовник? Ну надо же так…

Людей в зале прибавилось, несколько дворян присоединились к тем, что уже сидели за столом напротив входа. Вероятно, это они прибыли, когда я звездами любовался. Прошка прошел чуть вперед, давая мне возможность повернуться за его спиной по направлению к лестнице, когда я услышал знакомый голос, произносивший конец фразы:

– …нового фаворита ее величества. Весь двор только об этом и говорит. Представляю лицо де Койна, когда он это узнает.

Затем этот голос первым рассмеялся, и его поддержала остальная компания. Я рукой отодвинул Прошку в сторону. Так и есть, голос принадлежал барону Рамону фер Краснуа.