– Ладно. – Медведь принял решение. – Пойдем, если хочешь… Давай-ка я тебя назову как-нибудь – мужику без имени никак нельзя.

Медвежонок подбежал к Игорю и, словно понимая человеческую речь, уставился прямо в глаза.

– Ну, что смотришь, помощничек? Как назвать-то тебя, а?

И тут будто молния ударила в мозг Медведя, и он вспомнил…

Он вспомнил христианские традиции. Он вспомнил, почему усопшего отпевают на девятый и сороковой день, на полгода и в год… Вспомнил и испугался…

– Гриша? Это ты?..

По христианским законам душа усопшего отлетает к Всевышнему только на девятый день. А до этого времени она находится среди живых и может принимать самые причудливые формы, напоминая о себе, особенно на погостах. Потому-то, похоронив, туда и не ходят до девятого дня… Другое дело с невинно убиенными. Их душа мечется и вопиет об отмщении…

Медведь перекрестился:

– Та шоб меня покрасили в зеленый цвет прямо сейчас!

Возможно, все это было бредом воспаленного болезнью мозга, но то, что произошло дальше, какому-либо разумному объяснению не подлежит…

Зяма имел привычку после успешно завершенного задания делать «Yes». Ну, знаете, как это: правый кулак сжат до побелевших косточек, рука согнута в локте, а локоть идет резко вниз, можно навстречу с левым коленом, а можно и просто так, прогнув спину назад, но при этом орать во все горло: «Ye-e-es-s!» И откуда только это было у таежного пацана?..

Косолапый малыш сел на траву, вытянув вперед задние лапы, и… Подняв вверх правую переднюю, подал голос:

– М-мэ-э-э!!!

– Мать твою!.. – перекрестился Медведь. – Ладно, «родственник», будешь Гришей… Только… Ты уж не подводи меня – тезка твой не имел такой привычки… …И «родственники» пустились в путь вдоль кромки малинника.

И нашли следы. Совсем недалеко.

Примерно в километре от того места, где Хозяин Тайги обрел свое новое имя, Медведь увидел довольно свежий след. Вернее… Он увидел, как вдруг зафыркал и встопорщил загривок Гришка, а потом уж и сам нашел…

След был тот же – Бобра. И прошел он тут не более двух часов назад – видимо, малинник был больше, чем показалось Игорю. Только пройдя все вчерашние перипетии, Медведь потерял не больше часа. И это радовало и вселяло надежды на скорый конец этой «опупее»…

Но… Была в этих следах одна большая странность.

Примерно через каждых пять-шесть метров на траве лежала небольшая, свернутая в колечко стружка… При этом след был именно двухчасовой давности…

– Че он там строгает, Гришка? Как думаешь? Может, с головой уже успел поссориться? За месяц-то в тайге… Как думаешь?

– Фр-р-ры!!! – замотал косматой головой Гришка.

– Вот и я думаю… Но что-то же он строгает!..

Они так и шли по следу Бобра, вернее, по стружкам примерно до полудня. Дальше стружек не было.

– Все, братан, – обратился Игорь к медвежонку. – Эта сволочь что-то изготовила. Поверь мне – я его знаю! Теперь нужно быть настороже – это что-то не иначе как какая-то смертельная гадость…

И прошло еще около трех часов этой погони, когда…

Гришка, бежавший впереди Игоря, смешно загребая передними лапами, вдруг резко остановился. Да просто встал как вкопанный! Чуть на юз не пошел!!! И, громко фыркнув, припал носом к земле… А вот это уже был сигнал! И Медведь на него среагировал вовремя. Буквально за два метра…

Гришка продолжал сидеть и фыркать, а Игорь практически на ощупь шел эти метры. И нашел… Растяжку!..

Тонкая зеленая леска, о которой говорил Леший в разграбленном зимовье, пересекала путь Медведя.

«Ну, вот тебе, прапорщик, и сюрприз… Что ж, давай посмотрим, что мне эта сволота организовала…»

– Сиди на жопе, Гриша, и не дай тебе бог пошевелиться. – Медведь уже начинал привязываться к этому косолапому малышу. – А я посмотрю, что нам с тобой этот пакостный грызун устроил.

Ловушка была устроена мастерски, что и говорить. И Игорь попался бы в нее без вопросов, если бы не нюх Гришки – растяжка была не «зацепная», к которым привыкли все, кто имел дело с такими «подарками», а «нажимная», как мина, мастерски спрятанная в траве. Наступил – получил…

Игорь, едва касаясь подушечками пальцев, проследовал по всему маршруту растяжки и наткнулся на… арбалет!!!

«Вот что ты строгал, падла!.. А ведь молодец! Такую штуку соорудить я бы не додумался, а оно вон как все просто, оказывается… Если знать… Что же ты еще знать можешь, а? Крыса саблезубая! А ведь пытаться укусить ты неспроста начал. Устал? Это хорошо… Это в помощь…»

Арбалет Бобра был действительно прост и смертельно опасен, как стальной ломик в умелых руках. Кусок прямой ветки, слегка обработанный ножом в нужных местах, плюс второй кусок ветки, тоже обработанный и закрепленный намертво на первом шнурком. Простым шнурком крест-накрест. Еще какая-то проволока, найденная, видимо, в машине и изогнутая в совершенно причудливую форму, но имеющая самое важное во всей этой конструкции значение курка и… Кусок резинки из трусов вместо затворной пружины… Просто, зло и со вкусом! А главное, с пониманием и знанием дела… Ну, и главное, «боеприпас»…

Стрела была тоже проста и тем не менее смертельна. Ровный крепкий двадцатисантиметровый прут толщиной в палец и наконечник… Медведь был прав, когда предположил в самом начале, что жесть от консервной банки можно использовать как наконечник для стрелы. Это называется – накаркал… По тому, как был сооружен этот кусочек смерти, Медведь понял, что из одной консервной банки у Бобра могло получиться не менее двух наконечников, а может, и три…

«Шесть банок – значит, не меньше двенадцати стрел. А проворонить достаточно всего одну… Ах ты падла!»

Арбалет был укреплен в V-образной развилке безобидного дерева, заросшего от корневища каким-то кустом – совершенно натуральная маскировка.

И вот тут-то сработало незнакомое доселе чувство – Медведю захотелось посмотреть, какую смерть ему уготовили…

Он лег на всякий случай плашмя на землю и придавил ладонью проходящую всего в нескольких сантиметрах над землей зеленую леску.

– Щ-щу-ух! – пропело в воздухе.

– Дум-м! Тр-р-р-р!!! – ударилась с силой в дерево напротив запущенная стрела и затрепетала от возмущения.

– Неплохо, неплохо… – Игорь смотрел на трепещущую стрелу.

Это была по-настоящему опасная ловушка. И Игорь уже был бы мертв – стрела воткнулась бы как раз на уровне шеи Медведя. А самая изюминка заключалась в том, что наконечник не был закреплен. Он был просто надет на прут. Этой последней пакости в этой ловушке Медведь не ожидал. Когда он потянул на себя продолжавшую дребезжать стрелу и вытащил ее без какого-либо усилия, вот тут-то он и понял до конца, с каким противником ему довелось схлестнуться.