После этих слов он развернулся и вышел из комнаты.

Хантер изумленно посмотрел ему вслед. Какой дьявол вселился в этого человека? Не в характере Уита было отказываться идти по следу, каким бы маловероятным ни было то, что они найдут хоть что-нибудь. На самом деле это было против его природы. Уит был человеком дотошным. Он проверял и перепроверял все. Так почему он предложил не проверять пляж контрабандистов?

Если бы Хантер не был абсолютно уверен в непоколебимой честности этого человека, он бы заподозрил, что Уит что-то скрывает.

После обеда он узнает мнение Кейт по этому вопросу, решил Хантер. Она знала своего брата лучше, чем кто-либо другой. Он бы предпочел поговорить с ней сейчас, но после того, как он привез ее в дом, его грубо отстранили от нее ее брат, невестка, Лиззи, миссис Саммерс и вдовствующая леди Терстон.

Последняя привела его в замешательство тем, что обхватила его лицо руками и со слезами на глазах наклонила его голову, чтобы поцеловать в лоб. Она пробормотала, что была неправа, потом что-то о сыновьях и племянниках, что для него было совершенно непонятно, а потом Кейт поспешно увели прочь. Он пришел к выводу, что шансы побыть с ней наедине сейчас очень малы.

Поставив стакан, он встал со стула и пошел искать мистера Лори, чтобы известить его о новом повороте событий, а потом узнать, не захочет ли помощник конюха заработать еще один соверен.

К немалому удивлению Хантера, Симон был больше заинтересован в том, чтобы заработать не один соверен, а два. Но после долгих переговоров он признался, что его заинтересует и предложение заработать полтора соверена.

Хантер дал ему полсоверена в качестве задатка и пообещал заплатить остальное после того, как работа будет выполнена. Он решил, что этим остальным будут два соверена, просто потому что у мальчика хватило духу согласиться.

— Он будет богат, как Мидас, ко времени окончания этого домашнего приема, — сообщил он Кейт, когда они сели в тихом уголке гостиной после обеда.

— Ты думаешь, разумно поручать слуге наблюдать за лордом Мартином? — спросила Кейт, смахивая пушинку с лиловых юбок своего платья. — Я думала, ты считаешь, что по крайней мере некоторые из них замешаны в этом деле.

— Не двенадцатилетний мальчик, — сказал он, глядя, как она разглаживает свою юбку. Она нервничает, понял он и чуть улыбнулся. Она нервничает, потому что они не разговаривали с тех пор, как вернулись с пляжа. — Лорд Мартин не доверил бы маленькому слуге свои секреты.

— Двенадцать лет — возраст достаточный, чтобы хранить секреты. Но нет, — признала она после минутного размышления, — ты прав. Лорд Мартин предположил бы обратное. Это безопасно для него? Он ведь действительно всего лишь ребенок.

—Достаточно взрослый, чтобы служить на военном корабле, — заметил он.

— Чего я не одобряю, — строго заметила она. — Но это не имеет значения в данный момент. Что, если другой слуга обнаружит его, когда он будет прятаться в шкафу, или его поймают контрабандисты, когда он попытается добраться до тебя, и…

— Он знает эту местность как свои пять пальцев, — прервал ее Хантер. — Пляж — излюбленное место для любого парня, который не прочь напроказничать. Кроме того, он знает, что ни в коем случае нельзя приближаться к пляжу, если заметит что-то подозрительное. И он не должен заходить в дом, пока прислуга не ляжет спать. Если в результате непредвиденного поворота событий его схватят, я позабочусь о нем. Довольна?

— Что касается его относительной безопасности, да. Но прислуга очень предана лорду Брентворту, предположительно эта преданность распространяется и на его сына. Возможно, Симон станет на защиту лорда Мартина, даже если не будет знать, от чего он его защищает.

— Он мог бы быть таким преданным, — согласился Хантер, — но я дал ему монету.

— Не всякую преданность можно купить.

— Я не покупаю преданность. Я покупаю временное сотрудничество.

Кейт покачала головой:

— Ты платишь ему за то, чтобы он предал, я не вижу большой разницы. Ты должен признать, что не всякого сотрудничества, как ты это назвал, можно добиться с помощью взятки.

— Не признаю, — возразил он. — Я уверен, что всякого. Это просто вопрос цены.

— Это неправда. — Она выпрямилась в кресле. — Мою преданность нельзя купить.

— Даже если ценой будет благополучие кого-то, кого ты любишь?

— Что ты имеешь в виду?

Он постучал пальцем по подлокотнику кресла, размышляя.

— Предположим, к примеру, что цыганский табор прокрался в Хэлдон и тайно похитил всех членов твоей семьи.

— Цыгане, которые проходят по земле Терстонов, не похищают людей.

— Эти конкретные цыгане похищают, — заверил он ее. — И они приказывают тебе отвезти письмо, содержащее государственную тайну, во Францию, и…

— Где они могут взять такое письмо?

— Они украли его у Уильяма. Какая разница?

Она закусила губу, очевидно, чтобы не рассмеяться:

— Ну, я бы хотела знать, что это за цыгане такие.

— Такие, что пообещали вернуть членов твоей семьи по частям, если ты откажешься предать свою страну и не отвезешь письмо во Францию. — Он откинулся на спинку кресла. — Что бы ты сделала?

— Я бы обратилась к тебе за помощью.

Он не мог не счесть этот ответ очень приятным.

— Мудрое решение. К сожалению, меня тоже похитили.

— Я поняла. Решительный народ, не правда ли, раз они похитили так много людей? И было бы проще доставить это письмо самим.

— Это невозможно, — сообщил он ей, качая головой. — Все их силы задействованы для охраны пленных. Что бы ты сделала, Кейт?

— Ну, я предполагаю, если бы этот совершенно невероятный сценарий имел бы место, я бы доставила письмо, — признала она. — Но хочу заметить, что цыгане такие же шпионы, как и похитители. И это не взятка, это угроза или, возможно, шантаж. Что тоже отвратительно.

Хантер был с этим согласен, и он не знал, почему настаивал на этом, разве что ему казалось важным, чтобы она поняла, почему Симон взял монету.

— У каждого человека есть что-то, что он хочет получить или удержать любой ценой, — сказал он ей. — Для многих это деньги. Для некоторых это статус И власть. Для остальных, таких как ты, это люди, которых они любят.

— А что важно для тебя? — тихо спросила она. — Что бы ты хотел получить любой ценой?

«Тебя. Я бы сделал что угодно ради этого».

Он безжалостно отогнал прочь эту непрошенную мысль.

— Я очень люблю яблочные пироги.

Она изумленно посмотрела на него, потом рассмеялась:

— Так вот как цыгане поймали тебя? Они заманили тебя обещанием угостить сладеньким?

— Позор, не так ли? Тебе нужно было позволить им разрезать меня на кусочки.