Провал? Опять провал? Как в Балтике, как в Хольмгарде… как с переговорами, как с Матильдой, как с той, убиенной, имя которой он старался забыть — продолжалась полоса неудач. Хелье готов был завыть от досады, но тут скрипнула дверь нужника, и он, быстро сообразив, что никакие полосы не вечны, переместился бесшумно с кровати на пол, к двери, и дальше, в угол.

Предслава в длинной ночной рубахе, со свечой в руке, прошла к ложу, щурясь сонными глазами, и поставила свечу на прикроватный столик. Луна как раз появилась из-за облака. Хелье прихлопнул свечу лезвием сверда, плашмя, и очень тихо и быстро сказал:

— Не двигайся и не кричи. Нас тут много.

Предслава попыталась обернуться на слове «кричи». Хелье схватил ее сзади. Она стала вырываться. Он удивился ее силе и разозлился. Бросив сверд и заваливая ее на кровать лицом вниз, сам сверху, он схватил ее за волосы и ткнул в простыни.

— Шею сверну, хорла, — пообещал он. — Мне сейчас не до твоих глупостей.

Он попытался вывернуть ей руку, не до конца, а слегка, для устрашения — и получил локтем в ребра. Больно. Уже не стесняясь и не сдерживаясь, Хелье приподнялся, уперся коленом Предславе в круп, и, продолжая держать ее за волосы одной рукой, другой схватил ее за запястье и, дернув, завернул ей руку за спину. Приподняв колено, он подложил под него ладонь Предславы и надавил сверху, тем же коленом. Взяв ее за волосы другой рукой, он повторил маневр. Взяв оба запястья яростно дергающейся дочери Владимира во внутренний захват, Хелье огляделся. Лунный свет освещал комнату плохо. Хелье пошарил свободной рукой по покрывалу и простыне и неожиданно ладонь его наткнулась на нечто, напоминающее — перевязь ли, веревку ли… гашник! Это было очень кстати.

Предслава начала было кричать, но Хелье больно стукнул ее ладонью по уху. Одной рукой, помогая себе зубами, он намотал гашник на запястья Предславы, отпустил ее волосы, и быстро завязал и затянул гашник двойным кнорным узлом. Успокоившись, он методично оторвал ровный кусок простыни, скомкал его, и перевернул Предславу на спину. Предслава молчала.

— Открывай рот, — велел он.

Глаза ее мерцали в темноте. Очевидно, она смотрела на него с ненавистью.

— Открой рот, хорлаа дурная! — приказал он ей тихо и сердито.

— Подлец! — выкрикнула Предслава не до конца — Хелье тут же сунул льняной комок ей между зубов.

Уперев колено ей в бедро, чтобы она не очень моталась из стороны в сторону, он оторвал от простыни длинную полосу, приподнял Предславе голову, и обмотал полосу несколько раз вокруг, закрывая ей рот и щеки, чтобы она не вытолкнула кляп языком.

Переместившись к ее боку и стоя на коленях, Хелье поднял Предславу на руки и слез с кровати. Увидев, что ее несут к окну, Предслава завертелась, пытаясь освободить ногу. Когда он попытался выпихнуть ее, придерживая, на карниз, она уперлась ногой в раму. Пришлось сделать шаг вбок и назад, и сжать кистью и плечом ее колени, чтобы они были вместе. В этот раз ноги Предславы прошли сквозь окно и дальше, и Хелье, усадив похищаемую на подоконник, подвинул ее вперед на карниз, взяв сзади за бедра. Она решила, что ее собрались скинуть вниз и стала заваливаться назад и мычать громко.

— Молчи, — сказал Хелье тихо. — Будешь молчать — будешь цела и здорова. А то ведь действительно скину. Надоела ты мне.

Предслава замерла на карнизе, шумно и часто дыша носом. Хелье вернулся, подобрал сверд, рванул с ложа оставшуюся простыню, оглядел комнату, вылез, протиснувшись между рамой и Предславой (она даже сделала номинальную попытку подвинуться, чтобы дать ему место), и сел рядом с девушкой. Она смотрела на него страшными глазами. И вообще она была хороша, и он чуть ее не пожалел. Только что их тела находились в близком контакте, терлись друг о друга. Он ощущал тепло ее тела. У нее была очень гладкая, шелковистая кожа. Хелье продел простыню ей под мышки со спины и взялся за оба конца. Предслава замычала так громко, что пришлось дать ей подзатыльник. Намотав оба конца простыни на правую руку и сжав кулак, он резким движением столкнул дочь Владимира с карниза, одновременно откидываясь назад и хватая левой рукой кромку подоконника со стороны комнаты. Простыня была не шелковая, но льняная, и, растягиваясь, уменьшила силу рывка. Теперь Предслава, ударив пятками в стену, зависла под карнизом.

Плавно разогнув спину, Хелье двинул правую руку с намотанной простыней, концы в кулаке, вперед, и Предслава таким образом стала съезжать ниже. Используя кромку, Хелье подтянул колени к подбородку, лег на бок, и перевернулся на живот. Держась левой рукой за раму со стороны комнаты, он напрягся всем телом и медленно пододвинулся к краю карниза так, что сперва от локтя, а затем и от плеча, рука, держащая простыню, свесилась вниз. Хелье тихо свистнул и услышал в ответ такой же тихий свист.

— Видишь ее? — спросил он тихо.

— Да, — раздалось снизу.

— До ног достаешь?

— Нет.

— Жаль.

Хелье подумал, что правая рука сейчас просто отвалится к свиньям.

— Лови, — сказал он.

И разжал кулак.

Дир поймал Предславу за бедра, спружинил, и поставил ее на землю. И поднял голову, чего делать не следовало. Предслава тут же дала ему ногой в пах и побежала, мыча. Дир чуть не зарычал от невыносимой боли, согнулся, и бросился за ней, ковыляя. Облако снова наползло на луну, но он успел догнать княжну и подставить ногу. Она упала, едва успев чуть повернуться, и ударилась плечом и щекой, а не грудью и носом. Дир слегка подвыл, а затем поднял ее на руки и понес обратно.

Хелье, наблюдавший за действием с карниза, кинул на землю сверд, переместился, спустил ноги, повис на руках, и упал вниз. Терпимо.

— Куда ее теперь? — спросил подошедший Дир.

Хелье молча показал рукой на лес. Оба одновременно посмотрели на небо. Луна еще раз выглянула и снова скрылась. Почти бегом направились они к лесу. Небо совсем закрылось облаками. С реки пошла полоса тумана.

Дир бежал ровно, неся Предславу, на которую размеры и сила несущего произвели, очевидно, должное впечатление. Тощий Хелье не внушал ей ранее страха — ему можно было сопротивляться. В случае Дира, легко бегущего и несущего ее, Предславу, вроде бы между прочим, сама мысль о сопротивлении казалась ей абсурдной.

Дир добежал до кромки леса и без труда нашел место, где Владимир ждал исхода предприятия не привязывая лошадей (на случай необходимости быстрого отступления). Дир встал прямо перед Владимиром, с Предславой на руках. Сквозь случайно оставшийся проем в облаках, луна, всю историю человечества склонная к драматизму и умеющая выбирать эффектный момент, тускло осветила именно кромку леса.

Владимир и Предслава посмотрели друг на друга. Владимир ничего не сказал, а Предслава возможно и сказала бы, но мешал кляп.

— Поставь ее на ноги, — попросил Владимир. — Погони нет?

— Вроде бы нет, — сказал Дир.

— А где Хелье?