Он пожал плечами.

– Я тоже не понял и позвонил узнать, не вкралась ли в документ опечатка. Но мистер Локвуд заверил меня, что его семья действительно готова предложить за акции означенную сумму.

– Он что же, хотел проиграть?

Поттер взял у меня листок и снова сложил. Убирая заявку в карман, он сказал:

– По-моему, он хотел, чтобы победил кто-то другой.

* * *

Чувствуя, как колотится сердце, я остановилась перед дверью. Все эти адские недели мне казалось, будто я иду по бесконечному мосту, и вот сегодня, когда я надеялась наконец ступить на другой берег, я неожиданно оказалась в том месте, откуда все началось.

С утра я планировала подписать документы на «Герцогиню», чтобы сделка окончательно вступила в силу, и определиться, что делать дальше. Я обещала деду завтра ответить насчет западного побережья, значит, мне предстояло принять важное решение. Я думала, что утренние формальности меня успокоят, но теперь я пришла в полное замешательство и хотела услышать правду из первых уст.

Затаив дыхание, я постучала в номер Вестона. Прошло восемь дней с тех пор, как мы виделись в переговорной у Элизабет Бартон. Офис Вестона был закрыт, под дверью не было света, и самого Вестона не было видно в гостинице. Не знай я лучше, я бы сочла, что он уехал, но я бдительно мониторила систему бронирования «Герцогини». До вчерашнего вечера Вестон не выписывался.

Прерывисто выдохнув, я заставила себя постучать настойчивее. Сердце тяжело перекачивало кровь, пока я ждала, когда откроется дверь. Голова лихорадочно горела, переполняемая неясными мыслями. Меня распирало от вопросов. Не дождавшись ответа, я постучала снова, на этот раз громче. Открылся лифт, носильщик выкатил багажную тележку с чемоданами и двинулся в мою сторону. Коснувшись фуражки, он вежливо сказал:

– Добрый день, миз Стерлинг.

– Зовите меня София.

– Хорошо. – Проведя картой по ридеру у соседнего номера, носильщик открыл дверь и принялся заносить туда вещи. Покончив с этим, он показал на номер Вестона: – Мистера Локвуда ищете?

– Да.

Парень покачал головой.

– По-моему, он выписался. Я видел его с вещами на ресепшене около девяти часов.

Мне показалось, что у меня остановилось сердце.

– Оу. Спасибо.

Стоять здесь дальше смысла не было. Я подумала спуститься на первый этаж и проверить, не ошибся ли носильщик, но боялась не справиться со слезами, если выяснится, что это правда. Поэтому я пошла к лифтам и поднялась к себе в люкс. Сейчас уже день, так что я, строго говоря, не пью с утра.

Мне понадобилась вся сила воли, чтобы ставить одну ногу перед другой, но когда я нехотя вышла из лифта, ноги будто приросли к полу.

Я заморгала.

– Вестон?

Он сидел у стены рядом с моей дверью, опустив голову. Чемоданы стояли рядом. При виде меня он встал.

Сердце у меня забилось быстрее.

– Что ты здесь делаешь?

Вестон выглядел еще хуже, чем в прошлый раз. Под воспаленными глазами залегли темные круги, обычно загорелая кожа казалась желтоватой. Он здорово оброс, но щетина не выглядела стильной: ему как будто было не до бритья. Но даже в таком виде Вестон был удивительно хорош собой.

– Мы можем поговорить?

Только что я сама собиралась двинуть на поиски, однако инстинктивная осторожность не позволила мне ответить сразу.

Вестон заметил это и нахмурился.

– Пожалуйста…

– Конечно, – я кивнула и покосилась на камеру в коридоре. – Давай зайдем.

Когда я открыла дверь, у меня чуть не сдали нервы. Мне ужасно хотелось выпить, и это навело меня на мысль. Я обернулась и поглядела в налитые кровью глаза Вестона.

– Ты что, пил?

Он покачал головой.

– Нет. Я не спал.

Коротко кивнув, я поставила ноутбук и сумку на журнальный столик и присела в угол дивана, рядом с креслом, где, как я предполагала, устроится Вестон. Однако он не понял намека и опустился на диван рядом со мной.

Спустя минуту он взял меня за руку.

– Мне тебя не хватает. – Голос у него дрогнул. – Я по тебе так чертовски соскучился, просто хрен знает что такое…

Я почувствовала знакомый вкус соли в горле, но слез у меня уже не осталось.

Не успела я придумать, что ответить, Вестон продолжил:

– Я раскаиваюсь, что обидел тебя. Мне страшно жаль, что я заставил тебя усомниться в том, сколько ты для меня значишь.

Я покачала головой, глядя на наши руки.

– Вестон, я боюсь. Боюсь тебе верить.

– Я знаю, но, пожалуйста, дай мне шанс показать, что я могу быть человеком, которого ты заслуживаешь. Я облажался, но этого больше не повторится, обещаю, Соф.

Я долго молчала, пытаясь разобраться в противоречивых чувствах. Когда я наконец смогла немного сосредоточиться, подняла глаза.

– Почему ты предложил один доллар?

Вестон явно не ожидал, что я об этом знаю.

– Моя семья не заслужила этот отель, учитывая, какую свинью мой дед подложил твоему и как он требовал от меня поступить с тобой. Береги честь смолоду, как говорится.

– Это очень благородно с твоей стороны, но что, если твой дед узнает, что ты сделал?

Вестон посмотрел мне в глаза.

– Он уже знает. Я слетал к нему после аукциона, когда тебе сообщили, что ты выиграла, и лично высказал ему все.

Глаза у меня полезли из орбит.

– И как прошло?

Уголок губы Вестона дернулся в улыбке.

– Не слишком хорошо.

– Он тебя уволил?

Вестон покачал головой:

– Эту возможность я у него отобрал. Я сам уволился.

– Господи, Вестон, зачем ты это сделал? Чтобы доказать мне свою честность?

– Мне самому это было нужно, Соф. Давно накопилось, а дедов приказ стал последней соломинкой. В моем алкоголизме семья тоже сыграла не последнюю роль – я пил из ненависти к себе. А ненависть началась с того, за кого меня держали. Я всю жизнь доказывал родителям и деду, что я не просто склад запчастей, пока не понял, что в это в первую очередь надо поверить самому.

Я не знала, что сказать.

– Похоже, ты всю неделю только и занимался, что самоанализом.

– Ты права.

– И что ты будешь теперь делать, раз ты уже не работаешь у Локвудов?

Он пожал плечами и чуть заметно усмехнулся:

– Не знаю. Не найдется ли вакансии в отелях Стерлингов?

Я посмотрела Вестону в глаза. Он меня сильно задел, этого не отнять, но без него мне гораздо хуже. Нарвусь ли я на новые неприятности, если поверю ему? Возможно. В жизни вообще нет гарантий. За исключением того, что я буду в полной заднице, если поскуплюсь на второй шанс. Вестон ради меня шагнул в пропасть. Может, если я тоже совершу прыжок веры, мы сможем научиться летать?