Мы с Софией встречали друг друга в коридорах. Она старалась на меня не смотреть, а я с трудом удерживался, чтобы не пасть на колени и не молить о прощении.

Незаметно подошел срок подачи заявок. Меньше чем через двадцать четыре часа все будет кончено. Один из нас принесет победу своей семье, другой никогда не оправится от поражения, но, главное, у нас с Софией исчезнет повод для общения. Одного из нас сразу попросят освободить номерок, и мы вернемся в прежнее состояние, снова став чужими людьми, которые двенадцать лет обходили друг друга десятой дорогой, лишь изредка видясь на официальных мероприятиях.

В ночь перед подачей заявок я не мог заснуть. Я отправил свою окончательную оценку отеля деду вместе с рекомендацией по сумме предложения. Он написал ответ, допытываясь, уверен ли я, что этого хватит для победы над Стерлингами. Я ответил, что да, хотя понятия не имел.

В половине пятого утра я уже не мог лежать в кровати и вышел на пробежку. Обычно я пробегаю по три мили, но сегодня я бежал, пока мышцы на ногах не начали гореть огнем, и обратно вернулся тоже бегом, радуясь боли, причиняемой мне каждым шагом.

Кафе на первом этаже уже работало, поэтому я взял бутылку воды и сел в укромном уголке, где мы раньше сидели с Софией. На стене висел большой портрет Грейс Коупленд, который я впервые хорошенько рассмотрел.

– Это писали с фотографии, сделанной в ее пятидесятый день рождения, – раздался рядом знакомый голос.

Оглянувшись, я увидел Луиса, менеджера отеля, тоже любовавшегося картиной. Он указал на стул рядом со мной:

– Можно, я тоже присяду?

– Присаживайтесь, конечно.

Мы молча смотрели на картину, и наконец я спросил:

– Вы работали с ней с самого начала?

Луис кивнул.

– Почти. Я служил клерком на ресепшене, когда этот отель еще был захудалой развалюхой. В первые годы после того, как Грейс его купила, мистер Стерлинг и ваш дедушка очень рисковали. Бывали недели, когда у нее не хватало денег на зарплату персоналу, но мы любили Грейс и как-то выкручивались.

Я снова взглянул на картину. Да, Грейс Коупленд была красивой женщиной.

– А почему она так и не вышла замуж, разорвав помолвку со старым Стерлингом? Ведь не из-за отсутствия других претендентов?

Луис покачал головой.

– Воздыхателей у Грейс хватало. Она пробовала с кем-то встречаться, но, по-моему, ее разбитое сердце так и не оправилось. Ничего, она научилась жить с разбитым сердцем. Иногда давняя грусть прорывалась у нее наружу, но Грейс была убеждена, что соединять свою судьбу с человеком можно только в том случае, если ты полностью владеешь своим сердцем.

Я посмотрел на Луиса.

– Вы сами женаты?

Он улыбнулся.

– Сорок три года. Иногда по утрам я не могу дождаться, когда сбегу на работу, чтобы отдохнуть от моей Агнес. Она у меня разговорчивая, причем в основном про чужие дела. Но каждый вечер я не могу дождаться, когда вернусь домой.

– Значит, вы в это верите?

Луис свел брови:

– Во что?

– Ну, что если кто-то заберет твое сердце, ты уже не сможешь любить?

Луис немного подумал.

– Мне кажется, некоторые люди пробираются в наши сердца и остаются там еще долго даже после того, как их не станет.

* * *

Телефон у меня зазвонил в десять минут десятого. Номер был незнакомым, но я догадался, кто звонит.

– Алло!

– Мистер Локвуд?

– Да.

– Это Отто Поттер.

Я откинулся на спинку стула.

– Я так и думал, что это вы.

– Я лишь хотел убедиться, что в вашем предложении нет ошибки.

Я шумно выдохнул полную грудь воздуха.

– Ошибки нет. Там написана сумма, которую я предлагаю от имени Локвудов.

– И вы, конечно, знаете, что у нас не открытые торги, попытка только одна и выигрывает тот, кто предложил больше?

Я сглотнул.

– Знаю.

– Тогда мы скоро с вами свяжемся.

Закончив звонок, я прикрыл глаза, ожидая прилива паники. К моему удивлению, страх так и не пришел. Я чувствовал себя поразительно спокойно впервые за долгое время, а может, и за всю свою сознательную жизнь.

София

– Еще раз поздравляю вас, София! – Элизабет Бартон протянула мне руку, когда мы встали из-за стола в переговорной.

– Благодарю, – я выдавила положенную улыбку.

Прошла неделя после того, как мне позвонили с новостью, что я выиграла аукцион, однако меня не покидало ощущение, будто я проиграла войну. Отец прилетел без Спенсера и сводил меня на ужин, а дед предложил мне руководство сетью наших отелей на западном побережье – крупнейшем регионе из тех, где мы работаем. Все складывалось наилучшим образом, но я не могла избавиться от сосущей внутренней пустоты, и причина этого была очевидной.

– Вы останетесь на посту управляющей «Герцогини»? – спросила Элизабет.

– Пока не знаю. Открылась позиция на западном побережье, но я еще не решила.

Адвокат кивнула.

– Ну, тогда будем на связи до свежих новостей.

– Спасибо.

Элизабет протянула руку Отто Поттеру:

– Приятно было познакомиться. Желаю вашему фонду всяческих удач.

– С чеком, который вы мне дали, «Легкие ноги» долго будут бежать вприпрыжку!

Она улыбнулась.

– Вы сейчас к себе в пригород? Хотите, поедем в одном такси?

Поттер покачал головой.

– Вообще-то я хотел бы ненадолго задержаться.

Элизабет попрощалась, и мы с Отто Поттером остались вдвоем. Он тепло улыбнулся:

– Я надеялся поговорить с вами, если у вас есть время.

Я жестом предложила снова присесть.

– Да-да, у меня полно времени.

Отто вынул из кармана листок бумаги, развернул и пододвинул по гладкому столу ко мне.

– По условиям аукциона, содержание заявок конфиденциально, но, раз уже все бумаги подписаны и отныне вы мажоритарий, я не вижу дурного в том, чтобы ознакомить вас с предложением, которое я получил от Локвудов.

Я пробежала глазами листок. Это была стандартная форма заявки участника – я такую же подписывала от имени моей семьи, только здесь в строке суммы значилось: «Один доллар». Не веря глазам, я взглянула на подпись. Разумеется, подписал предложение не кто иной, как Вестон Локвуд.

Я посмотрела на Отто Поттера:

– Не понимаю.