Фу задумалась. Принц выглядел вполне живым.

– Почему?

Он сжал ее руку и натянуто улыбнулся:

– Из-за тебя?

– А… – Фу сама не сдержала улыбки.

– Когда я изображал свою смерть, то вовсе не ожидал, что обрету смысл и цель, но так уж получилось.

– Так уж получилось, – эхом отозвалась Фу. – А я не ожидала всех этих бед, когда думала, что мы просто подбираем двух мертвых лордиков.

– Двух исключительно симпатичных и очаровательно мертвых лордиков.

– Мне надо было спалить тот карантинный барак вместе с вами.

– А я уж было подумал, что в тебе нет романтической изюминки.

– Не привыкай к этому, – ответила она и поняла, что сама этого хочет: его шуток, его смеха, его руку в своей руке, идти с ним куда-то.

Даже когда кожемаги следят за каждым их шагом, мысль о том, чтобы идти по дорогам Сабора с родичами за спиной и с ним рядом… этого стоило хотеть, к этому стоило стремиться.

Если они выпутаются.

Впереди – гора за горой, скребущие небо. Позади – скрежещущий зубами принц.

Где-то там их ждал Триковой. Где-то далеко-далеко отсюда.

* * *

Они рвались вперед.

Когда солнце закатилось за горизонт, путь им озарила убывающая Павлинья Луна, отражавшаяся от снега, льда и мокрых камней. Не один раз Фу оглядывалась на кривой путь, который они проторили, и вздыхала с досады. Стервятникам, чтобы преследовать их здесь, не понадобятся чары.

Всю ночь они только и делали, что спотыкались. Снег сменился камнем, камень сменился гравием и тонким, зловредным мхом. Склоны взмывали и опускались острыми утесами и мелкими водоемами, а единственный путь вперед пролегал через веревочные мосты.

Наконец они добрались до деревьев, тонких, как хворостинки, сосенок, росших кучками, будто жались друг к дружке от холода. Черные сучья закрывали лунный свет до тех пор, пока не стало видно ни зги. Она проспала несколько коротких часов, свернувшись в объятиях Тавина, потом заставила его поменяться с ней дежурством и полежала, подложив ему под подбородок голову. Когда солнце поднялось над горизонтом, они разделили холодные, скользкие полоски сушеной говядины на троих и снова пустились в путь.

К полудню, оглядываясь на вершину Мисгова, она видела лошадей, преодолевающих перевал.

Они продолжали рваться вперед.

Над ними кривились склоны гор, проваливаясь в ущелья и извиваясь расселинами. Вода срывалась неистовыми потоками и тонкими ручейками с ледяной шапки над их головами.

Во второй половине дня кости Фу сдали, слишком ссохлись, чтобы выдерживать и ее, и зубы. Тавин снова подхватил ее на руки и не опускал до тех пор, пока горы не сделались слишком темными, чтобы продолжать путь.

Она настояла на том, чтобы дежурить первой. Проснувшись на мгновение, он попросил павлиньих чар.

В темноте и слезах она постаралась сделать его настолько похожим на принца, насколько смогла.

Когда она проснулась, их с кожемагами разделяли жалкие полмили.

Они продолжали рваться дальше.

Цеплявшийся за склоны шиповник колол им руки. Когда ежевика подловила принца в четвертый раз, Тавин вывел их из лесов на открытое пространство, лишенное подобных ловушек. Они погнались за восходящим солнцем на восток, по оползням сланца, через ущелье, утыканное огромными каменными пальцами.

К полудню в промежутках между тяжелым дыханием и криком трех зубов Фу слышала слабый топот копыт по камням.

Теперь Тавин старался вести их уже не через открытую местность, а выбирая ущелья или склоны, утыканные валунами и обнажившимися породами. Выгрызавшие путь по голым камням гвозди в подошвах сносились до беззубых десен.

Когда солнце пронзило западный горизонт, пересеченная местность закончилась. Они остановились позади валуна, взвешивая свои шансы: широкое и неглубокое ущелье внизу или пространство, заваленное сланцем впереди. На всякий случай Тавин наступил на оползень. Сорвавшийся камушек повлек за собой целый каскад. Тавин оглянулся. Фу проследила за его взглядом и не увидела никаких Стервятников, однако для нее это ничего не значило.

– Ущелье нас не выдаст, – сказала она.

– Так быстрее, – коротко ответил Тавин. – Нам только нужно добраться до конца, пока нас не заметили.

– Хорошо. – Принц, не оглядываясь, шагнул в оползень.

Фу неохотно последовала за ним. Камни скользили и перекатывались под ногами, а она старалась не падать, держать равновесие, удерживать гармонию. За ними по пятам со склона срывались волны камней. Даже если Стервятники не смогут пробиться через триаду воробьиных зубов, все это действо не останется незамеченным.

Сломанный меч Па бил ее по одному бедру, мешочек с зубами болтался у другого.

Ты должна сдержать клятву, Фу.

Посреди каменистого ската принц упал.

Все произошло быстрее, чем Фу могла предположить.

Только что Жасимир покачивался впереди.

В следующее мгновение он скользил в ярдах от нее, кувыркаясь мячиком из сланца и тряпок.

Съехал, остановился, пошатываясь, встал на ноги – потрепанный, но целый. А под ним уже рос поток падающих камней, рос, пока камни размером с голову Фу не полетели вниз по холму, сопровождаемые оглушительной какофонией.

Тут грохот камней перекрыл унылый охотничий рожок, доносящийся из долины у них за спиной.

Стервятники нашли их.

– В ущелье!

Фу ринулась вниз по склону, сбегая и скользя на разъезжающихся ногах. Шум камнепада переплетался в ее ушах с гулом крови и адреналина. Когда они замедлились и остановились на краю оврага, она поняла, что часть шума рождается под копытами лошадей.

Они устремились к отвесной звериной тропе, уводившей в глубь ущелья, но сделали всего несколько шагов, когда Тавин призвал Фу и Жасимира остановиться. Меньше чем в половине лиги от них к входу в ущелье неслись всадники.

– Мост, – чуть не задохнулся Жасимир, указывая на веревочный мост ниже по склону, соединявший провал в самой узкой точке. – Если они не заметят, как мы переберемся…

– Решено. – Тавин повернулся на каблуках.

Фу прокляла того мертвого бога, который изобрел холмы. Ноги горели, пока чистый адреналин нес ее обратно к звериной тропе. Каждый отчаянный вздох отдавался привкусом меди. Через минуту они добрались до моста и заглянули в ущелье. Всадники мчались в их сторону. Их разделяли какая-нибудь четверть лиги и несколько поворотов.

Фу, пошатываясь, направилась к мосту. Тавин удержал ее за руку.

– Подожди. – Он прикоснулся двумя пальцами к ее губам. Отнял их уже алыми. – Фу, ты… ты должна отпустить зубы.