Легко сказать: «Фидаи должны угнать судно раньше Дикштейна»; чем больше он об этом думал, тем страшнее ему становилось.

Организация освобождения Палестины в 1968 году была вовсе не той сплоченной политической единицей, какой притворялась, и даже не свободным объединением индивидуальных групп, работающих вместе. Скорее, ее можно было назвать клубом людей с общими интересами. Партизанские отряды действовали сами по себе. Таким образом, обещая помощь фидаев, Махмуд говорил только за своих людей. Более того, в данном случае просить о помощи ООП вообще не стоило. Египтяне снабжали фидаев деньгами, оружием и прочим, однако при этом они держали руку на пульсе; если нужно сохранить что-то в тайне от арабов, нельзя делиться этим с ООП. Разумеется, после операции, когда мировая пресса слетится взглянуть на захваченное судно с атомным грузом, египтяне узнают и, возможно, даже заподозрят, что фидаи намеренно им помешали, но Махмуд сделает невинное лицо, и им останется лишь присоединиться к общему восхвалению фидаев за срыв коварных замыслов израильтян.

Сам Махмуд не сомневался, что помощь ему не понадобится. У его отряда лучшие связи за пределами Палестины, лучшая сеть в Европе и куча денег. В данный момент он договаривался об аренде судна в Бенгази, а его команда собиралась вместе с разных концов света.

Но самая серьезная задача легла на плечи Хасана: узнать, где и когда Дикштейн собирается захватить «Копарелли», а для этого нужен КГБ.

Ему было ужасно неловко общаться с Ростовым. До встречи с Махмудом Хасан говорил себе, что работает на две организации с единой целью. Теперь же он стал двойным агентом: притворялся, будто сотрудничает с египтянами и КГБ, а на деле саботировал планы обеих сторон. Хасан чувствовал себя в каком-то смысле предателем и боялся, что Ростов заметит в нем перемену.

Когда Хасан прилетел в Москву, Ростову и самому было неловко. Он заявил, что в его квартире нет места, хотя Хасан знал, что семья полковника на даче. Судя по всему, Ростов что-то скрывал: возможно, он встречался с женщиной и не хотел светиться перед коллегой.

После бессонной ночи в гостинице «Россия» Хасан встретился с Ростовым в здании КГБ на Московской кольцевой автодороге[23], в кабинете Феликса Воронцова. И здесь оказались свои подводные течения: когда он вошел, они явно о чем-то спорили, и, хотя тут же умолкли, воздух был наэлектризован взаимной неприязнью. Однако Хасан, занятый своими мыслями, не придал этому значения.

– Ну что, какие новости? – спросил он, усаживаясь.

Те обменялись взглядами, Ростов пожал плечами.

– На «Стромберге» установили мощный радиомаяк, – сказал Воронцов. – Сейчас судно пересекает Бискайский залив и движется на юг. Судя по всему, планируется заход в Хайфу, где экипаж сменят на агентов «Моссада». Итак, мы неплохо поработали на предварительном этапе сбора данных, далее проект переходит в стадию конструктивных действий. Наша задача становится, так сказать, более директивной, нежели дескриптивной.

– Привыкай – у нас все так говорят, – непочтительно отозвался Ростов. Воронцов метнул в него сердитый взгляд.

– Каких действий? – переспросил Хасан.

– Ростов едет в Одессу: там стоит польское судно «Карла», – пояснил Воронцов. – Оно хоть и грузовое, но у него хорошая скорость и некоторое дополнительное оборудование – мы его часто используем.

Ростов уставился в потолок с недовольным видом. Хасан догадался, что тот рассчитывал скрыть некоторые детали от египтян: возможно, именно об этом они спорили до его прихода.

– Ваша задача – раздобыть египетское судно и выйти на связь с «Карлой» в Средиземном море, – продолжил Воронцов.

– А дальше?

– Ждем, когда Тюрин с борта «Копарелли» уточнит время угона и сообщит нам, перегрузят ли уран на «Стромберг» или оставят на «Копарелли» до разгрузки в Хайфе.

– А дальше? – упорствовал Хасан.

Воронцов начал было говорить, но Ростов его перебил:

– Своим ты выдашь другую легенду: мы не в курсе про «Копарелли», нам известно лишь, что израильтяне планируют какую-то операцию в Средиземном море.

Хасан кивнул, сохраняя бесстрастное выражение лица. Они что-то затевают, а ему не говорят!

– Ладно. Если ты расскажешь мне, в чем настоящий план.

Ростов взглянул на Воронцова и пожал плечами.

– После угона «Карла» возьмет курс на судно Дикштейна – то, на котором будет груз, – и протаранит его, – сказал Воронцов.

– Протаранит?!

– Экипаж вашего судна станет свидетелем столкновения, вы доложите о происшествии и убедитесь в том, что команда действительно состоит из израильтян и перевозят они именно урановую руду. Об этом вы тоже сообщите по инстанциям. Начнется международное расследование. Установят факт наличия украденного товара, вернут его законным владельцам, а израильтян покроют несмываемым позором.

– Но они будут защищаться!

– Тем лучше, – ответил Ростов. – Ваши увидят и помогут нам отбиться.

– План хороший – простой и ясный, – сказал Воронцов. – Всего-то и надо, что устроить столкновение, дальше пойдет как по маслу.

– Да, план хорош, – поддакнул Хасан, сообразив, что схема отлично вписывается в намерения фидаев. В отличие от Дикштейна, Хасан знал о присутствии Тюрина на борту «Копарелли». Захватив судно, фидаи выбросят его за борт вместе с рацией, и тогда Ростов не сможет отследить их местоположение. Однако при этом необходимо точно знать, когда Дикштейн намеревается совершить угон, чтобы фидаи успели раньше его.

В кабинете Воронцова было жарко. Хасан подошел к окну и выглянул на МКАД, запруженную транспортом.

– Нам нужно знать, где и когда Дикштейн планирует операцию по захвату, – сказал он.

– Зачем? – спросил Ростов, разводя руки в стороны. – У нас Тюрин на «Копарелли» и маяк на «Стромберге»: мы постоянно их мониторим. Будем держаться поближе и вовремя вступим в игру.

– Но мое судно должно находиться в нужной точке в решающий момент.

– Так следуйте за «Стромбергом», только держитесь за линией горизонта и тогда сможете принимать его радиосигналы либо оставайтесь на связи со мной на «Карле». Можно и то и другое.

– А если маяк не сработает или Тюрина засекут?

– С другой стороны, если мы снова начнем его искать, то рискуем засветиться – и то не факт, что найдем, – возразил Ростов.

– Вообще-то Хасан дело говорит, – вмешался Воронцов.

Ростов, в свою очередь, метнул в начальника свирепый взгляд.

Хасан расстегнул воротник рубашки.

– Можно я открою окно?

– Они не открываются, – сказал Воронцов.

– А про кондиционер вы вообще слышали?

– Где – в Москве?