- Эрих, ты не так понял, - с угасающей злостью проговорила Лиззи.

- Скажи ещё что-нибудь про дубинушку, - проводя носом от уголка её губ к виску, шепнул он. - Скажи, м? Воинственная ты моя, девочка ты моя, мечта моя!

На последних словах и его, и её дыхание участилось.

- Я люблю тебя, Эрих ты мой стоеросовый! - шепнула ему в ответ Лизии и поцеловала его.

Домик на окраине столицы

Дверной молоток звонко ударил в металлическую пластину двери. Мужчина, что держал его в руке, дёрнулся - он не ожидал, что звук получится таким громким, он был слишком погружен в свои мысли.

Из глубины дома послышался приглушённый женский голос:

- Иду, иду! Пара мгновений!

Мужчина вздрогнул ещё раз - знакомые интонации ударили по лицу будто плетью. Он сделал было шаг назад, чтобы уйти, он уже разрешил себе это, но дверь распахнулась и знакомые глаза на постаревшем лице глянули на него. Женщина узнала своего гостя. Её лицо осветилось улыбкой и мгновенно помолодело.

- Курт? - спросила утвердительно.

Мужчина откашлялся, справляясь с замешательством. Сказал:

- Сударыня, вам натурщик не нужен? Я знаю, вы рисуете.

Глаза Софи сначала, наполнились удивлением, потом пониманием, а брови скорбно сошлись на переносице, прорезая лоб глубокой складкой, губы сжались.

- Курт? - спросила она требовательно, всё так же стоя в дверях. - Это ты покупал мои акварели все эти годы?

Мужчина кивнул, а женщина всё же не удержала слезу.

- Проходи, - она посторонилась. - Мой дом всегда открыт для тебя.

Господин Зуртамский шагнул через порог, снимая шляпу.

- Хотя... - задумчиво произнесла Софи.

- Что? - он обернулся и стало заметно, что глаза у него покраснели. То ли от табачного дыма, то ли от недосыпа. А, может, ещё отчего.

- Я надеялась, что ты придёшь раньше.

- Прости меня, - Курт протянул к ней слегка подрагивающую руку.

- За что? - тихо спросила Софи, сморгнула слёзы и вложила свои пальцы в его ладонь.

- За всё. Можно тебя обнять?

Она только кивнула, не в силах справиться с чувствами, и господин Зуртамский сделал полшага, что их разделяли, и бережно прижал её к себе. И застыл так, не двигаясь, с закрытыми глазами и почти не дыша.