Что это, прижиматься, спасаясь, к тому, кто не может защитить? Отчаяние, глупость?

Последняя надежда?

Яр издавал тихие беспомощные звуки боли: стоны, болезненные всхлипы.

Вдруг он начинал задыхаться. Привалился ко мне, обнял руками — слишком сильно, и я поняла, что так он борется с болью. Пальцы вжались мне в спину, носом он ткнулся в плечо.

— Яр! — я вскрикнула от боли.

Зубы прикусили мышцы над ключицей. И он явно боролся с желанием сдавить сильнее.

— Как трогательно, — усмехнулась Лика. — Отойди лучше. Не глупи, девочка, укусит.

Буквально на собственной шкуре я ощущала, как меняется его лицо. Характер хватки стал другим. Зубы острее и мощнее, выдвинулись клыки, изо рта что-то текло — слизь или слюна. Худой и голый, наполовину изменившийся, он выглядел воплощением кошмаров.

— Яр, — я запустила пальцы в волосы, влажные и липкие и поняла…

Мне нужно уйти.

Я ничем не помогу и сама рискую. Только привлекаю ненужное внимание волков, которые всегда рады потешиться над кем-нибудь. Открываю свои чувства к нему, а в искренних чувствах ты всегда беззащитна.

— Яр, — прошептала я и поцеловала в висок, прощаясь.

Шелковистое покрывало я оставила ему и медленно встала. В нем Яр стал похож на жертву жутких экспериментов. Чудовище Франкенштейна.

— Куда это ты собралась? — фыркнула Лика.

Они играли со мной, как хищники — так кошки лапкой трогают мышь с перебитым позвоночником, желая растянуть игру, а не сразу нанести смертельный укус. Яра трясло, било крупной дрожью, словно от холода. Он не выглядел жалким, но уже растерял часть своей гордости.

Если ты оборотень, будь готов часть своей жизни выглядеть и чувствовать себя вот так.

Я потеряла счет времени и не знала, сколько это продолжалось. Стояла в круге вместе со всеми и смотрела, как мучается Яр, как его курочит, как опадают бока — сначала человека, потом ближе к животному.

Я протянула руку автоматически, когда он снова застонал — мне хотелось броситься к нему.

— Яр, — прошептала я. — Ну зачем ты?..

— Уберись от него, — жестко сказала Лика. — Это драма меня злит.

Я с вызовом взглянула на нее. И с трудом удержала слова: мне плевать, что тебя злит, стерва! Не стоит спорить с тем, от кого ты зависишь.

— Жалко? — поняла она. — Сейчас сюда придет Лайне. Посмотреть на то, что мы с ним делаем. Ты хочешь все испортить?

Я приоткрыла губы и медленно покачала головой.

Нет, не хочу.

Я не хочу, чтобы Яру стало хуже.

— Тогда встань! — зарычала она. — И отойди! Не понимает… Шокер сюда!

Она взглянула мне за спину, подзывая кого-то взглядом, и я встала. Дальше нет смысла спорить.

Я сделала два шага назад под ее пристальным взглядом.

— Тебя ждут, — сказала Лика. — Забирайте ее!

Меня схватили под руки и поволокли, словно ребенка.

— Яр! — я попыталась вырваться, на помощь подоспел еще один молодой волк и теперь меня тянули к выходу втроем.

Я пыталась обернуться, чтобы увидеть, как он. Я не хотела оставлять его одного, в кругу врагов, но и помочь ничем не могла.

— Отпустите!

Меня неумолимо тянуло обратно. Пусть он меня не защитит, но рядом я чувствовала себя в безопасности.

В последний момент, уже в дверях, когда я крутилась и пыталась обернуться в последнюю секунду, на миг стена людей расступились. Яр сидел на полу, завернувшись в покрывало и раскачивался, точно пытался унять боль.

Дикий крик я услышала уже на улице. Когда меня увели, Яр перестал сдерживаться: он заорал в голос, и в нем было столько боли, что меня передернуло. Таких криков я не слышала никогда.

Пока я была с ним, он держался. А теперь дал волю импульсу, что накопился внутри и сработал по принципу сжатой пружины.

Так орут от страшной боли. Боли, после которой не выживают.

— Куда вы меня ведете? — запаниковала я, когда мы покинули двор.

Меня посадили на заднее сидение в машину, на которой мы приехали. Один устроился за рулем, двое по сторонам от меня и мы рванули прочь от дома.

— Утихни, — сказал волк слева.

На шею легла рука. Он сильно надавил, заставляя меня лечь на колени. Они не хотели, чтобы меня заметили в машине. Или чтобы я запомнила дорогу?

В салоне стояла густая тишина. Постепенно они заговорили, но реплики были сухими и скупыми — только по делу. Меня везли к Артуру.

Ехали мы недолго — через семь-десять минут машина резко затормозила, скрипнув стертыми колодками, и меня выволокли из салона. Хоть они были в человеческом обличье, но вели себя, как молодые волки с добычей: дергали меня, скалились. Сосредоточенные, полные азарта лица, выглядели не по-человечески жутко. Они играли, понимая, что со сладкой игрушкой вот-вот придется расстаться.

— Перестаньте, — заныла я, пытаясь увернуться от цепких пальцев.

Но меня погнали по мощеной дорожке к дому. Перед входом меня остановили и неожиданно натянули на голову мешок. Хохоча, толкнули вперед — на крыльцо. Только благодаря тому, что я запомнила, что здесь ступени, я не растянулась на лестнице.

То и дело пихая в спину, меня втолкнули в дом и повели незнакомыми коридорами. Предусмотрительно: они не хотели, чтобы я запомнила расположение комнат.

Топоча, они двигались по бокам от меня. Шли мы недолго, меня заставили спуститься по лестнице — кажется, в подвал. Я совсем перестала ориентироваться, мешок совсем не пропускал света.

Через секунду я налетела на что-то холодное и дребезжащее… Лихорадочно ощупала прутья. И обхватила решетку. Посмеиваясь, волки втолкнули меня внутрь и сорвали с головы мешок. Решетку захлопнули с громким лязгом.

Я оказалась в клетке. Самой настоящей. Вот так.

Зато одна. Волки ушли, отпуская сквозь зубы шуточки. Где-то наверху захлопнулась тяжелая подвальная дверь и навалилась тишина.

Я перевела дух, стараясь взять себя в руки и огляделась. Верю, что выберусь и вновь увижу Яра. Хочу верить…

Под подвальным потолком — неожиданно высоким, гудели лампы дневного света. Энергосистема не справлялась с напряжением: иногда свет мигал.

Он заливал помещение, выделив каждую трещинку в бетонном полу. Слепил глаза. Если лампы не отключают на ночь, то спать под этим светом и постоянным гудением — настоящая пытка.

Я огляделась: похоже на смесь подвала и лаборатории. Пахло, как в морге — холодом и формалином. У стены пара ветхих столов, металлический медицинский стеллаж. Старый, таких я не встречала уже очень давно.

Комната была небольшой. По соседству еще одно помещение, но дверь туда закрыта, а окно в ней было черным от темноты.

Я догадалась, что это комната для клеток — здесь их