После того как принесли водку и я обтер мальчика, температура у него немного упала, и я уже решил, как попытаюсь его спасти. Нет, и тут это будет чистой воды шарлатанством и надеждой на удачу, но другого выхода не видел. Да и болезнь на самом деле запущена, пацан пару раз кашлял и выплевывал гнусно пахнущую зеленую слизь.

Прошка привез Лаврентия, который ни в какую не пожелал передавать настойку и плесневелый хлеб кучеру. Слуга графини и в комнате у мальчика с сожалением, как мне показалось, расстался с корзинкой, где у него в котелке лежал плесневелый хлеб и полбутылки прополисовой настойки.

– Иван, и этим ты вылечил графиню? – с изумлением посмотрел на разложенный на столе хлеб профессор.

– Давайте мы с вами потом это обсудим, – смахнул я пот со своего лба.

Решиться на последний шаг не так-то просто, особенно когда видишь перед собой такое «лекарство». Как рассчитать дозировку прополиса? Понимаю, что поить мальчика спиртом никак нельзя, необходимо разбавить водой. Но не потеряет ли настойка свои свойства? И сработает ли в данном случае плесень?

– Лизавета Сергеевна, – обратился я к матери мальчика. – Прогноз на выздоровление…

– Ты кого привела?! – показался в дверях пожилой пузатый мужик с полупустой бутылкой коньяка в руке. – Опять шарлатаны?! Гнать всех в шею!!!

– Петр, вы пьяны! – пошла на него хозяйка дома. – Подите проспитесь, а потом поговорим!

– А за это время, ик, ты моего наследника угробишь? Не позволю! – Граф погрозил кулаком и допил из горла коньяк, а потом себе под ноги грохнул бутылку.

Осколки разлетелись во все стороны, хозяин дома покачнулся и грязно выругался. Лизавета Сергеевна, что-то бурча себе под нос, подошла к графу и толкнула его в грудь. Вероятно, тот никак такого не ожидал, а может, перепил с горя, но из детской вылетел и с руганью грохнулся на пол, где почти мгновенно захрапел.

– Господа, простите за этот инцидент, муж сильно переживает, – посмотрела она на меня с надеждой в глазах и попросила: – Господин Иван, прошу вас, продолжайте.

– Гм, дело в том, что ваш сын в крайне тяжелом состоянии, и спасти его может не получиться, – начал я говорить, понимая, что не могу подобрать необходимые слова, и посмотрел на профессора.

– Голубушка, – продолжил Семен Иванович, подходя к хозяйке дома, – вам самой все прекрасно известно, да и не далее пары часов назад я рекомендовал вызвать священника. Тем не менее появилась робкая надежда на благополучный исход для Сереженьки, если согласитесь с лечением. Но хочу сразу предупредить, что, так как мальчик в таком состоянии, мы не гарантируем результата. Если вы с этим согласны, то мы готовы приступить, не так ли, Иван?

– Да, все так, – кивнул я.

– Я все понимаю, – кивнула женщина, закусив нижнюю губу, – приступайте же!

– Лиза, держись, – подошла к хозяйке Мария и взяла подругу за руку.

Я подошел к столику, взял стакан с водой и вылил примерно половину в ковшик, где лежала марля в водке. На глаз отлил граммов двадцать – тридцать из бутылки в стакан с водой и взболтал. Профессор молча наблюдал за моими действиями, время от времени тиская бородку.

– Мама, – слабо произнес мальчик, открыв глаза.

– Сереженька! – кинулась к постели хозяйка, но профессор ее перехватил, а я присел на корточки перед пацаном.

– Сережа, я тебе сейчас дам одно невкусное и противное лекарство, его необходимо проглотить и запить специальной водой. Вижу, что ты настоящий маленький мужчина и трудностей не испугаешься, – с улыбкой и с самым доброжелательным видом сказал я пацану.

– Ты доктор? – слабо и тяжело сглотнув, спросил он.

– Что-то типа того, – ответил я, протягивая руку назад.

Лаврентий мой жест понял правильно: вложил в протянутую руку котелок. Я поставил его перед собой и отломил хлеб с пушистой зеленой плесенью.

– Это необходимо съесть, сильно не разжевывай, – показал я пацану «лекарство».

– Фу, – наморщил тот нос, – это несъедобно, плесенью отравиться можно.

– Не каждой, и это не плесень как таковая, а выращенный специально грибок определенного цвета. Он очень похож на плесень, его не каждый сможет разобрать. Вот я могу, и тебе он поможет.

– Сыночек, скушай, что дядя Иван велит, – дрожащим голосом сказала Лизавета Сергеевна.

– Давай, брат, пора уже поправляться, – улыбнулся я ему.

Пацаненок хлеб взял, с сомнением на него посмотрел, но в рот сунул. Как я его и просил, он несколько раз пожевал, а потом проглотил.

– Запей, – протянул ему стакан. – Желательно одним большим глотком.

Пацан и с этим справился, а потом устало прикрыл глаза. Я потрогал его лоб и поморщился: похоже, температура стала возвращаться. До определенного порога это не так плохо – организм пытается бороться.

– Лизавета Сергеевна, за мальчиком необходимо наблюдать, – устало обратился я к хозяйке дома, – если температура начнет повышаться, то обтирать водкой. Лекарство, – кивнул на котелок и стоящую на столике настойку, – давать каждые, – чуть подумал, – три часа, в тех дозах, которые вы видели.

– Иван, вы меня простите, но не могли бы вы сами подежурить? – развела руками Лизавета Сергеевна и с надеждой посмотрела на Марию, прося у той поддержки.

– Могу я посидеть, – погладил бороду профессор. – У господина Ивана выдалось напряженное время, ему следует отдохнуть, да и дела имеются. Он мне даст подробные инструкции, так что переживать не стоит.

– Спасибо, – поблагодарил я Семена Ивановича.

– А теперь будьте любезны, – указал профессор на дверь, – выйдите, нам нужно переговорить, да и не следует тут все время находиться.

Лаврентий первым удалился, когда он вышел, графа в коридоре не оказалось – скорее всего, о нем слуги уже позаботились. Правда, там няня стояла с поджатыми губами и пыталась заглянуть, где лежит ее воспитанник. Хозяйку дома вывела Мария, и не без сопротивления со стороны Лизаветы Сергеевны.

– Иван, с твоими методами лечения я не согласен, – сказал, покачав головой, профессор. – Однако если они дадут положительный результат…

– Семен Иванович, – перебил я доктора, – в данном случае уже не все зависит от лекарства. Да и как такового его нет, но если часть необходимого вещества попадет в организм больного и вступит в борьбу с болезнью, то вероятность выздоровления есть, и немалая.

– Так вещество-то попало? – нахмурился доктор и кивнул на настойку и котелок с плесневелым хлебом, стоящий на столике.

– Будем надеяться, – уклончиво ответил я. – Ладно, дозировки вы видели, превышать их не стоит, температуру сбивать, только когда уже совсем тяжко больному. Другой возможности помочь у нас нет. – Последнюю фразу я произнес с сожалением и полез было за папиросами, но потом спохватился и предупредил: – Курить, окуривать благовониями – нельзя, мальчику и так дышать тяжело, не стоит усугублять его состояние.