– А мне кажется, что нам пора позвонить Перки. Кстати, откуда ты знаешь ее прозвище?

– Лорд Палмерстон сказал. Он всегда все продумывает до мельчайших деталей. Между прочим, в качестве своего нового камердинера я привел одного из его людей. Всем остальным мы скажем, что Митчума переманил другой джентльмен, сделав ему более выгодное предложение, а его место займет Коннорс.

– Очень хорошо. – Миранда протянула руку и дернула за сонетку. – Я распоряжусь, чтобы на ночь нам принесли еще одно одеяло. Мы свернем его и положим между нами, чтобы была видна граница, которую нельзя нарушать.

– Я могу спать вон на том диванчике, – предложил Джонатан.

– Да, только твои длинные ноги будут свешиваться, а полы у нас очень холодные. Не бойся, Джо, я не стану тебя соблазнять, – добавила Миранда с усмешкой.

Она встала с кровати, села за туалетный столик и начала расчесывать свои длинные волосы.

В дверь постучали, и в комнату вновь вошла Перкинс, которая принесла поднос с рассчитанным на двоих завтраком.

– Доброе утро, милорд. Доброе утро, миледи. – Горничная поставила поднос на столик возле камина. – Коннорс спрашивает, будете ли вы принимать ванну, милорд? Как жаль, что Митчум ушел от нас.

– Скажи Коннорсу, чтобы приготовил ванну после завтрака.

– Хорошо, сэр, – произнесла Перкинс, делая реверанс. И тут же вышла из комнаты.

Джонатан подошел к столику и начал поднимать крышки со стоявших на подносе блюд.

– О боже, копченая сельдь. Брр!.. – Его даже передернуло.

– Джаред любит копченую селедку, – пояснила Миранда.

– А я терпеть не могу.

– Придется привыкать, Джо. Кстати, твой голос похож на голос Джареда, но ты слегка гнусавишь, как все уроженцы Новой Англии. Так что и над акцентом тебе придется поработать.

Подобные советы Миранда давала ему в течение нескольких последующих недель, и вскоре Джонатан начал ощущать себя скорее Джаредом, чем самим собой.

Аманда и ее муж подмены не заметили, но поначалу Джонатану было довольно трудно исполнять роль брата в их присутствии. Помогала Миранда, поведение которой, как обычно и с Джаредом, представляло гремучую смесь из проявлений страстной любви и демонстрации полной независимости. Эта игра шла на пользу и душевному состоянию Джонатана. Боль от потери Чарити стала утихать, и в нем постепенно начал просыпаться прежний мужчина.

Им обоим нравилась жизнь в поместье. Миранда обожала прогулки верхом и совершала их регулярно, за исключением тех дней, когда стояла совсем уже ненастная погода. Джонатан часто сопровождал ее. Отъехав подальше от Суинфорд-Холла, они могли разговаривать обо всем совершенно свободно, не опасаясь чужих ушей. Из рассказов Джонатана Миранда многое узнала о детстве Джареда и о бабушке Саре Лайтбоди, благодаря доброте и мудрости которой он сумел освободиться от упрямого и безжалостного отца.

– Я не помню, чтобы в сознательном возрасте брат хоть как-то проявлял свои чувства, – говорил Джо, – но когда бабушка умерла… О, Джаред рыдал как ребенок.

Вскоре вернувшаяся из Брайтона вдовствующая леди Суинфорд приняла Джонатана-Джареда безоговорочно и была прямо-таки очарована им.

– У твоего мужа, Миранда, прекрасные манеры! – то и дело восклицала она. – К тому же он очаровательный мужчина. Да-да, чертовски очаровательный!

Несмотря на довольно теплую погоду, приближался первый месяц зимы, и уже начали поговаривать о Рождестве и о том, что перед ним будут две заслуживающие внимания семейные даты: полгода семейной жизни Аманды и Адриана и год со дня свадьбы Миранды и Джареда. А шестого декабря, в день первой годовщины венчания лорда и леди Данхемов, в Суинфорд-Холле был торжественный прием, на который решили пригласить побольше гостей. А также устроили танцы. И так уж получилось, что самым знатным из гостей оказался бывший поклонник Аманды герцог Уитли.

Дариус Эдмунд, герцог Уитли, был высоким мужчиной около сорока лет, с чуть тронутыми ранней сединой каштановыми волосами и безукоризненными манерами. Одевался же он безупречно. И вообще, считался ценителем всего красивого и был страстным собирателем произведений искусства. Возможно, его ухаживания за Амандой являлись следствием этого увлечения. Дариус дважды был женат, и обе его жены были очаровательными женщинами и имели безупречную родословную. Но, к сожалению, обе скончались, не успев родить ему детей.

Красота Аманды возбудила его воображение настолько, что он решился сделать ей предложение, невзирая на ее сомнительную национальную принадлежность. Отказ – да еще в пользу всего лишь баронета! – произвел на герцога Уитли обескураживающее впечатление. Однако он принял удар судьбы с присущими ему достоинством и тактом. К счастью, никто из лондонцев, кроме членов его семьи, не узнал о предложении и о неожиданной реакции молоденькой янки. Члены же ее семьи оказались людьми весьма благоразумными, и поэтому никто не узнал об этом необычном конфузе. Все это позволило герцогу принять сейчас приглашение Суинфордов. Ему давно уже хотелось побывать в Суинфорд-Холле, чтобы взглянуть на сестру-двойняшку леди Суинфорд, о которой много слышал в Лондоне. Сам он ее не помнил, но его младший брат Кит, который был с ней знаком, отзывался о леди Данхем исключительно в восторженных тонах. «Редкой красоты женщина! – восклицал он. – И, что еще более удивительно, на редкость умна!»

В том, что брат его не обманывал, Дариус Эдмунд убедился, уже стоя в очереди гостей, приветствовавших хозяев Суинфорд-Холла. Все время, пока продолжалась эта официальная процедура, герцог не сводил глаз с Миранды и думал только о том, почему не замечал раньше эту очаровательную женщину. Он был так восхищен, что даже не стал этого скрывать, когда настала его очередь приподнять руку Миранды и прикоснуться к ней губами.

– Леди Данхем, – пробормотал он, – поверьте, я поражен вашей красотой. Вы обязательно должны обещать мне танец. И надеюсь, вы станете моей дамой во время ужина.

– Вы оказываете мне честь, ваша светлость, – ответила Миранда довольно холодно. – Что ж, танец, безусловно, за мной. Третий вальс у меня свободен. Но что касается ужина… Ничего обещать не могу.

– Понимаю, что должен быть удовлетворен и этим, миледи. Но предупреждаю: я приложу все усилия, чтобы уговорить вас стать моей дамой во время ужина, – ответил герцог.

– Что ж, постараюсь быть начеку, – улыбнулась Миранда.

Дариус Эдмунд отошел в угол зала, откуда продолжил наблюдение за леди Данхем. Впечатление чего-то воздушного и неземного усиливало платье Миранды, сшитое из двух слоев шелка: темно-лилового нижнего и верхнего тоже лилового, но более светлого. Плечевое соединение и кромки рукавов-буфф были в классическом греческом стиле прошиты золотым зигзагом. А глубокое, в соответствии с модой, декольте позволяло герцогу Уитли составить довольно точное представление о безукоризненных пропорциях груди леди Данхем. Природную красоту этой женщины подчеркивали прекрасно подобранные драгоценности. Шею украшало ожерелье из аметистов, окруженных крупными жемчужинами; причем все аметисты были правильной овальной формы, за исключением центрального, самого крупного и напоминавшего звезду. В таком же стиле были выполнены серьги, браслет и кольцо, которое украшал аметист также в форме звезды. Но самые великолепные камни украшали голову Миранды: два необычайно крупных аметиста сияли точно две пурпурные звезды в свете ее чудесных серебристых волос.