Рагнар, видя такое действо, так и стал долбать головой об пол. Ладно, хоть ковёр там был.

— О, Небо, этот клинок остался ещё от прошлого вождя, — он затрясся всем телом, — Мне остался наказ, что клинок найдёт хозяина только когда тайна жилы раскроется.

— Приор Зигфрид знал об этом мече?

Рагнар жалобно поморщился и замотал головой:

— Нет. Ни великий приор, никто…

«Он что-то скрывает. Закрыл память. Сильный и наглый зверь, поднёбыш.»

Я нахмурился и, вдохнув, ударил по разуму Рагнара… Альфу откинуло на спину, он застонал.

Да я и сам чуть не закричал — мне прилетела ответный удар, и мои ноги едва не подкосились. Так, стоя с двумя мечами в руках, я опёрся на клинки, пытаясь взять себя в руки.

«Марк, осторожнее. Балдахин ты кожаный, не видишь, что память зверю закрыл кто-то другой!»

«А, ну точно. Ну чё, извини, поднёбыш, тонкая магия, тут без кружки эля не разберёшь».

Я только усмехнулся, тряхнув головой. Прилетело здорово, будто по мне своей волей ударила сильная мера. Нет, не ангел, пониже кто-то.

Приор? Прецептор?

— Тайна не моя… тайна… — ворчал Рагнар.

«Попробуй ещё, поднёбыш».

«Что ты задумал, демон?»

«У нас есть искушение, пернатая, а у вав призыв к искуплению. Что, если мы…»

Белиар вдруг зашептался с Халиэль, а я только в недоумении поднял брови. Шёпот в собственной голове, когда ни хрена не разберёшь ни слова: это что-то новое. Как называется такой сумасшедший?

— Эй, вы вообще-то не у себя дома, — процедил я сквозь зубы, понимая, что скоро с двумя сущностями это у меня не все дома будут.

«Марк, это плетение заклинаний, навряд ли бы ты что-то понял».

Сговорились, сволочи.

«Долго объяснять, поднёбыш. Теперь бей ещё раз».

Пришлось напрячься, вызывая Дар Соколов, чтобы снова вонзиться в разум Альфы…

«Я стою на крыше замка, гляжу на ряды домов внизу. Впереди крепостная стена. Лазурный Город силён, но враг где-то внутри.

Смотрю на свои руки в латных рукавицах, держу этот самый клинок. Наследство отца. Я обличён властью, с великими подвигами за спиной и с не менее грандиозными планами.

Зреет заговор, я чую его всем сердцем, и мне приходится быть осторожным. Нужно что-то предпринять на будущее. Эти распри в моих землях не просто так.

В землях Жёлтых Скорпионов бушует война, стаи режутся. Кто-то явно помогает Диким Волкам. Надо выяснить, у меня там есть верные звери…»

— Этот клинок выковал падший ангел, — вдруг сказал Рагнар, — Клинок отца, перешедший сыну.

Сыну?

О кому он, о Зигфриде?!

Я на миг отвлёкся. А потом снова нырнул…

«Я трогаю подбородок, ощущая щетину. Кто же всё-таки замышляет против меня?

Надо снова поговорить с отцом. Не особо нравится это странное колдовство, но выбора нет. Та сила, которую мне обещает отец, привлекает ещё кого-то.

Я оборачиваюсь. Возле алтаря стоят и смеются мои браться. Молодой ещё Зигфрид, так похожий на меня, а совсем рядом младший Мэйнард. Совсем ещё мальчишка, только с серебристыми волосами. Единственный взял их у матери, выделился среди братьев, маменькин сынок.

Зигфрид машет мне. Взгляд у него уже стальной, давно не детский. Неужели он всё затеял?

Неужели пойдёт против меня, своего старшего брата?

Против Синего Хродрика…»

Эта мысль ошарашила, и меня всё же выкинуло назад, я зашатался, опёрся лопатками о стену.

«Поднёбыш, семейный подряд продолжается?» — захохотал Белиар, — «Ты-ка смотри, куда не ткни, везде семейка Вотана!»

«Падший ангел у нас только… Эзекаил?» — Хали была удивлена, — «У него же есть свой меч».

«Вотану и ковал наверняка, пока тот был человеком», — сказал Белиар, — «Ну, а кому ещё?»

Я выпрямился, расправил грудь. Поднял новый меч, рассматривая его. Многое неясно, но Белиар прав: это меч либо Вотана, либо Хродрика.

— О-о-о… — Рагнар так и не потерял сознание.

Да уж, действительно силён вождь. Но это и к лучшему: моё выступление ещё не закончено.

Я открыл рот, и завис. Вот же…

«Дерьмо нулячье. Хали, помогай, что ему говорить?»

«Сейчас, Марк.»

Я бухнул на ковёр перед вождём меч Морица:

— Это тебе мой подарок, дитя Инфериора, — сказал я, — Клинок командора Морица. Он предал своего приора, и его голова теперь катается в ящике.

Рагнар как заворожённый посмотрел на меч.

— Подумай, зверь, где ты хочешь видеть свою голову. На плечах?

— Да, Небо, о да!

— У тебя есть приор, его власть над тобой дана Небом! Как смеешь ты сомневаться в ней?

— Не смею, не смею…

— Когда вернётся в город Хильда Дикая, окажешь ей все величайшие почести. Лунный Свет спас твою шкуру, и как ты благодаришь его?!

— Всем сердцем, о, посланник, всем сердцем.

Меня передёрнуло. Вот же слизень.

Я на эмоциях приблизил красный кончик к его голове. Долбануть бы как следует.

«Эй!» — бросил я растерянную мысль, — «А зверь не сгорит от коррупта?»

А то мало ли, вдруг вся эта сцена окажется коту под хвост. Спалю вождя, и буду стоять перед кучкой пепла.

«Не увлекайся, поднёбыш, а то убьёшь. Прижечь можешь! Давай уже, хочу посмотреть, как мучается.»

Я коснулся уха Рагнара, пошёл дымок, и зверь отшатнулся, зашипел от боли.

«Аха-ха! Поцелуй Тенебры», — довольно воскликнул Белиар, — «Долго ещё не пройдёт!»

На ушной раковине остался заметный прижог.

— Это тебе напоминание, Альфа Серых Волков. Если ты оспариваешь власть над собой, то и сам не имеешь право быть вождём. Подумай над этим.

— Спасибо, Небо, — зверь, зажав ладонью ухо, упал на ковёр и, кажется. Расплакался.

— Я ухожу, зверь. Ты вынудил прийти к тебе лично, гордец. Молись Небу, чтобы этого не случилось второй раз.

— Молю, молю Небо! — Альфа рыдал.

— К тебе этой ночью должен был прийти убийца. Я спас тебя, зверь.

— О, спасибо, спасибо, Небо! Слава тебе, Небо!

— Прощай, дитя Инфериора…

И я мягким шагом вышел из его комнаты. Хотел прикрыть двери, но разбросанные у входа воины мешали. Ангелу как-то не по рангу ворочать тела, и я, не оборачиваясь, ушёл во мрак.