Подавальщица принесла нам тарелку жареных пирожков с овощами, мисочку с белым жирным соусом и сложное блюдо из нескольких видов мяса, переложенного длинными зелеными перцами и картофелем, красными ягодами и незнакомыми мне синими листочками.

Видимо, Сорока снова был при деньгах.

– Ночные бражники, – сказал Сорока, поймав мой взгляд. – Кисловаты, но вкусные.

– Я думала, они крупнее. – Я читала о целебных свойствах ночных бражников и даже рисовала листья этих растений в своем блокноте. – И не знала, что их едят.

– Их едят, пока они незрелые. Нет, можно, конечно, и потом, только будешь видеть интересные картинки или вообще помрешь. – Сорока стянул с блюда кусок мяса покрупнее, сунул в рот. – Их еще называют цветками Отпустившего, кстати. Говорят, это он дал им целебную силу.

– Отпустивший поработал не только над ними, – заметила Прют. – Попроси Лекки показать тебе ее блокнот. Там все наглядно. Полистаешь – и ясно, что каждый сорняк может быть чем-то полезен.

– Вот, кстати, про Отпустившего, – я понимала, что они оба пытаются замять недавний спор, но не могла остановиться, – ты, Сорока, говоришь, что система плохая, а значит, и Судья, и Лестер тоже…

– Изрядное упрощение! – Протест Сороки был бы весомее, не говори он с набитым ртом.

– …Но как насчет того, что Отпустивший отпустил нас только после того, как какая-то система была установлена?

– Вот-вот, какая-то, – буркнула Прют, видимо, все еще переживая из-за новостей про грант, и Сорока поглядел на нее одобрительно.

– Так написано в Крылатой книге, – заметил он. – Но кто написал Крылатую книгу?

– Не знаю. – Я уже чувствовала подвох, но не знала, как избежать ловушки.

– Не сам Отпустивший, не так ли?

– Ну…

– Вот именно. – Сорока расправил плечи, и взгляд его стал мечтательным. – Когда-то Отпустивший был человеком, таким, как мы. Он пришел в этот мир, сломал старый порядок ради того, чтобы создать что-то новое. Ради нас в том числе! А чем мы ему отплатили? Нашли новую клетку.

– Ты не мог бы говорить потише? – Прют нервно покосилась на хмурую подавальщицу, сверлившую нас взглядом. – Только обвинений в ереси нам для полного счастья и не хватает.

– А ты сама что думаешь? – спросил Сорока, и Прют нахмурилась, как всегда, не спеша отвечать; мне казалось, я вижу, как за ее высоким светлым лбом снуют, сражаясь друг с другом, юркие рыбки-мысли.

– Я думаю, – медленно сказала она, – что развитие науки невозможно без поддержки системы. А важнее науки, поиска истины, поиска нового, нет ничего. Это, между прочим, говорил и Отпустивший. Разве нет?

Сорока что-то с жаром ответил, и они начали спорить. Это был бы уютный спор, очень похожий на те, что то и дело случались, когда мы только начали дружить. Но я чувствовала: теперь все иначе. То, что я рассказала, висело над столом. Кажется, щадя меня, Прют и Сорока прекратили обсуждать мотивы Судьи, но я понимала: они абсолютно уверены, что именно он виноват в том, что Лабеллия обошла Прют на конкурсе правителя. А это значило, что с самого начала Судья лгал мне. Возможно, если лгал в одном – то и во многом другом тоже?

От раздумий меня отвлек Сорока – он снова говорил со мной.

– Главное орудие системы – то, что, оказавшись в ней, человек быстро начинает от нее зависеть. Ему даже кажется, что именно она делает его счастливым. Вот ты, Жаворонок, посмотри на себя. Что они тебе дали? Ничего, кроме чувства принадлежности к сильной стороне. Но этого оказалось достаточно.

– Так уж и ничего, – сухо сказала я. – Меня больше не донимают на улицах. И я могу делать что-то… – Я осеклась.

– Сама в это не веришь. До сих пор вы находили тайники надмагов – но ни одного из них ты напрямую не отправила в расход. Когда это случится – как думаешь, ты будешь так же уверена в том, что делаешь «что-то»?

– Так говоришь о надмагах, как будто они ни в чем не виноваты.

– Невиноватых в мире нет. Но ведь Бликвуд назвала тебе имя… заказчика. Был ли он надмагом? Или они все же не единственные, кто способен творить злые дела? – Голос Сороки сочился иронией.

– Я не помню войну, но знаю о ней достаточно, чтобы понимать: творить злые дела способны многие. А что до Вайса – мы все еще не знаем, как его найти. Так что, очевидно, пока…

– А вот в этом ты ошибаешься. – Сорока хитро сощурился. – Хотел рассказать об этом чуть позже, но уже вижу, что придется испортить сюрприз, пока ты не начала распевать марши блюстителей за обедом. Я нашел Вайса.

Миг – и все озарилось.

– Ты… нашел его? Правда?

Сорока кивнул служанке со стопкой меню, прежде чем заговорить.

– Правда. Мне и самому было это нужно – после того, что ты узнала от Бликвуд, я захотел раскопать больше о пустых и надмагах… Кто знает, где это может пригодиться. Но почему бы заодно не помочь другу?

Мне стало стыдно, и я робко коснулась его плеча.

– Сорока… Спасибо тебе. Я все равно не уверена, что смогу…

– Тебя это ни к чему не обязывает. Не захочешь больше искать для меня ответы – воля твоя. Правда, в этом случае лучше бы тебе уйти и от блюстителей тоже. Сама понимаешь.

Да, это я понимала очень хорошо. Блюстители занимались не только охотой на надмагов. Сорока и его ребята были вне законов Бирентии – а значит, однажды блюстители могут добраться и до них.

– Я что-нибудь придумаю.

– Не сомневаюсь. Ну что, идем?

Я судорожно вцепилась в кружку с морсом – никакой поддержки морс мне не оказал.

– Прямо сейчас?

– А чего ждать? Отпустивший знает, когда в следующий раз мы встретимся вот так, втроем. Пластинка, которую я давал тебе, сейчас с тобой?

Я кивнула.

– Отлично. Самое время проверить, как эта штука работает.

Я непослушными пальцами достала из сумки пластинку с выгравированным на ней городом.

– Отлично. Нажми на дворец правителя… И так держи.

Ничего не происходило, и я начала чувствовать себя глупо, а потом теплая, щекочущая надмагия приподняла волоски на шее и руках. Сорока и Прют разом вздохнули, подались вперед.

– Идеально, – сказал Сорока.

– Не сказала бы, – пожала плечами Прют, быстро справившись с удивлением. – Наша Лекки куда симпатичнее.

– Не спорю. Но с таким лицом ее скорее пустят в дом Вайса. Надо спешить, действует эта штука всего ничего. Я проведу вас переулками. Птицы предупреждены. Проводят нас. Если заметят что-то подозрительное, сообщат.

– Когда это ты успел их предупредить? – спросила Прют, и Сорока довольно улыбнулся.

– Заметила, как та девушка подошла к нам за меню? Она из наших. Птицы получат указания примерно… через десять минут. Пока у нас есть время сообразить, как попасть в особняк этого самого Вайса. Местечко богатое, но стоит он в отдалении от других. Его отделяет от соседей что-то вроде парка. Все заросло… Нам это на руку.