Бьорн не прекращал обвинять сидящего напротив притихшего Флойда. Но тот его уже не слушал. Он продолжал смотреть прямо перед собой. Словно лишенный эмоций, разгадывал сложившуюся в уме головоломку.

Собеседник делал больно не словами. А тем, что заставлял возвращаться в тот день в жуткие воспоминания. Он мало, что помнил в моменты, когда, обдолбаный и едва живой, валялся в собственной блевотине в одной из комнат дома Уолтера.

Вивьен ушла. Исчезла. Испарилась.

Будто и не существовала вовсе. А если и не показалось, то ее присутствие ощущалось неким сладким видением.

Как?

Никто не знал, где она, и куда стоило податься, чтобы искать девушку.

Сорвавшись в пропасть безумия от потери по собственной глупости, Флойд загремел сюда. Надолго ли? Ему казалось навсегда.

Теперь он знал. Она была жива. По-настоящему существовала и продолжала это делать. И сельский абориген определял ее местонахождение как никто другой.

А это означало, что Флойду торчать здесь осталось недолго. Он видел свою цель, ощущал ее нагую, жаждущую, стонущую под ним, над ним, спереди, сзади…. и не важно.

Главное, что его Вивьен была жива.

«Идиот», — мелькнула мысль в его голове.

Неотесанный здоровяк совершил ошибку, придя сюда. Указал и подсказал все, о чем Флойду в последнее время лишь снилось.

Теперь предстояло разобраться со всем дерьмом, что свалилось на его голову после смерти Уолтера. И плевать на судьбу компании. Пусть бы гребаный Грег управлял ею до тех пор, пока бы не сыграл в ящик. Или, все же, стоит побороться за место под солнцем?

Определенно. Но для начала…

— Я убью тебя. Безжалостно раздавлю и вырву сердце из груди, если посмеешь приблизиться или даже вдохнуть воздух рядом с Вивиан, — услышал он из того, что было сказано Бьорном напоследок.

Вивиан.

Не Вивьен.

Флойд закрыл глаза, и мучительное тепло разлилось по всему телу.

Она была ему необходима. Своим дыханием питала его легкие, сердце — щемящей от боли любовью, душу — солнечным лучиком света.

И чихать он хотел на то, что говорил незнакомец.

Бу.

Совсем было не страшно.

***

Бьорн

Я не мог успокоиться еще несколько часов, пока летел домой. Мне нужно было увидеть ее, обнять, убедиться, что с ней все в порядке. В последний раз мы созванивались утром, сейчас уже была глубокая ночь. Завтра я буду в городе, а дома — несколькими часами позже.

Так и не смог уснуть. Беспокоили синие холодные глаза, впалые щеки, с жестким безумным выражением лица.

Флойд Хьюз был опасен, что ощущалось и вблизи, и на расстоянии. Эдакий шизофреник. Как только таких, как он, земля носила? Похоже, что его судьба забросила надолго в лечебницу для душевно больных преступников, каким он являлся на самом деле.

Я сделал все правильно. Напомнил о Вивиан, чем привлек м*дака к себе ближе. Жаль, что не разбил его башку об стол, но чувствовал, как он проглотил наживку и попал в клетку. Теперь мерзавец будет всеми силами стараться вырваться из своего плена ради нее.

Ему не повезло. Если и посмеет тронуть ее, то только через мой труп, а жить, к его сожалению, я собирался еще долго.

Обследование показало незначительные изменения в организме. Надежда на выздоровление была на моей стороне. И если сделать все так, как велел доктор Моррисон, то я был в состоянии продлить свою жизнь силой желания и воли. Операции было не избежать. Потребуется длительное время на восстановление организма, но я все решил и был готов. Благодаря Вивиан хотел жить, вкушать ее радость и наслаждение.

Все эти мысли крутились в голове словно калейдоскопом. Необходимо было поспать в самолете, абстрагироваться от реальности, впасть на некоторое время в кому. К сожалению, мало что удавалось из перечисленного. И лишь мысли о Вивиан были спасением.

Я написал ей пару сообщений перед полетом. Понятия не имел, прочла она их или нет. Девушка все эти дни жила с Меган, что немного успокаивало. Она не знала, что я задерживался на два дня положенного срока. Про ублюдка и словом не обмолвлюсь. Ей нужно следить за своим настроением, здоровьем и всем тем необходимым для того, чтобы родить крепыша. Одна мысль о ней, ее имени, рисовала изображение мира вокруг своими красками — очень яркими, живыми, настоящими. Другими словами, я, наконец-то, ощущал счастье.

Наступило утро следующего дня. Я мчался на своем стареньком авто. Домой. К ней. Скорее бы. Скучал, как преданный пес. Сколько мы не виделись? Две недели — четырнадцать дней, а мне казалось вечность.

Дверь была не заперта. Я выругался и пообещал себе лишний раз напомнить хозяйке о безопасности. Тем более, после той знаковой встречи. Но отложил на потом, не сейчас.

Неслышно вошел в свой дом. Знакомый запах домашней атмосферы окутал, приветствуя своего хозяина. Да, я скучал. И не по домашнему уюту, а по девушке, что стояла спиной в просторном сарафане желтого цвета, украшенной длинными рыжими волосами. Должно быть, Мег вновь постаралась при выборе женских шмоток. Но не об этом. Меня мало беспокоила тряпка, которая спустя минуту могла исчезнуть с прекрасного стройного тела, чей пряный аромат знакомо ударил в ноздри.

Находясь на кухне, наверняка Вивиан собралась приготовить вкусненькое. Я, как притаившийся позади нее маньяк, впитывал образ, который вот уже несколько месяцев не выходил из моей головы. Рыжеволосая колдунья захватила меня в плен, не иначе.

— Ах! — успела выразить незначительный испуг.

Вивиан резко обернулась, когда я неожиданно обхватил стройную девичью талию, и поприветствовала мои губы.

Набросился на нее словно голодный зверь. Поедал ее рот. Она кайфовала в ответ, покусывала губы, посасывала язык. И я мало беспокоился о том, что мог причинить таким образом боль.

— Бьорн, — все-таки, смогла оторваться от жаркого поцелуя-приветствия, чтобы выговорить имя.

Руки гладили мои волосы, пока я блуждал своими пальцами по ее телу, сжимая ягодицы, заводясь не на шутку. Я мог не посмотреть на интересное положение Вивиан, или на ее травму после… Плевать. Просто невыносимо хотел ее.

— Скучала?

Ответом послужил утвердительный кивок головой, и языком облизала свои губы.

— Хочу тебя.

— Бьорн…

Я заткнул ее рот поцелуем прежде, чем она попыталась возразить или пробормотать невнятную отмазку от атакующего нас обоюдного желания. Ловко подхватил под ягодицы и усадил на ближайшую столешницу. Раздвинул широко ноги, расчищая себе путь.

Футболка была сорвана с меня моментально. Крохотные пальчики прорисовывали неразборчивые узоры на груди, великолепный рот рьяно отвечал на поцелуи. И я не медлил. Пальцем проверил ее влажность сквозь ткань трусиков, чуть позже собирался проверить и языком. Увеличиваясь в размере, моя плоть прилично выпирала, и джинсовая ткань нисколько этому не мешала, лишь умоляла освободить груз возбуждения.