— Шейх собирался это сделать. Он отказал, — мама с бесконечным сожалением смотрит на меня. Я недоверчиво щурюсь, рассматривая родные черты лица. Вряд ли она выдумала подобное. Какой смысл? Однако раз все мы здесь, на моей помолвке, то…

— А потом передумал? — уточняю севшим голосом.

— Вы были неосторожны, Нейт, — она протяжно вздыхает. В выразительных глазах проскальзывает разочарование, и, черт…, это больно. — У Амирана есть доказательства недопустимой связи между тобой и Алисией. Принц предоставил их шейху. Мог разразиться огромный скандал, Натаниель. Позор, от которого никогда не отмыться. Ты нанес личное оскорбление члену королевской семьи, вступив в интимные отношения с его невестой. Ты возмущен, что вынужден жениться на нелюбимой девушке, хотя мог оказаться в тюрьме. И не только ты один. Амиран аль-Мактум проявил милосердие, сохранив случившееся втайне.

— Милосердие? — гневно переспрашиваю я, не веря собственным ушам. — Сделать несчастными трех человек одновременно — это милосердие? Я ее не отдам. Аль-Мактум может взять себе любую женщину, которую захочет. Алисия — моя. Моя!

— Именно это он и делает, Нейтан, — мама твердо смотрит на меня. Я вижу, как тяжело ей дается каждое слово.  — Берет женщину, которую хочет. И делает это не украдкой, а на законных основаниях.

— Это камень в мой огород? Так я готов исправить положение. Если мы поженимся, никто не сможет ничего нам предъявить.

— Вы не можете пожениться, Нейтан, — в бездонно-голубых глазах матери сверкает испуг. — Это невозможно.

— Возможно, — упрямо возражаю я. — Увезу ее и плевать на последствия. Никто нас не остановит.

— Нейтан, не смей, — мама шокировано смотри на меня, хватает за руки. — Не приближайся к ней. Смирись, Нейт.

— А отец бы смирился, если бы речь шла о тебе? — хрипло спрашиваю я. — Отдал бы другому мужчине?

— Если бы другой мужчина был моим мужем, то — да. Твой отец — человек чести. Не вздумай подвергать этот факт сомнению.

— Но она не его жена, мама! Еще нет, — повышаю тон, отстраняя тонкие украшенные хной кисти матери.

— Три дня назад, — с бесконечной печалью произносит Эрика. Непонимающе смотрю на нее, мертвенно-бледную, со слезами в выразительных глазах.

— Три дня назад? Я тебя не понимаю, — качаю головой, ощущая ноющую тупую боль в грудине.

— Три дня назад в присутствии свидетелей брачный договор между Алисией Саадат и Амираном аль-Мактумом был закреплен подписями отца невесты и жениха и вступил в силу.  Сама новобрачная в процессе не участвовала, но это и не обязательно. Могу предположить, что Алиса еще не в курсе случившегося.

— Нет, — хриплю я, сквозь багровую пелену ярости глядя на парадный кортеж принца, въезжающий в главные ворота. Пульс бушует в висках, сверлит адской болью.

— Она его жена, Нейтан. Наша будущая королева, а ты женишься на ее сестре ровно через неделю, — каждое слово, как удар в сердце. Внутри взрывается беззвучный вопль.

Я задыхаюсь от ненависти, наблюдая как из тонированного черного мерседеса появляется Амиран аль-Мактум. Высокий самодовольный ублюдок в традиционной белой кандуре обходит автомобиль и поочередно помогает выйти двум женщинам. Безукоризненные манеры и галантность — не более чем пыль в глаза. Я знаю это, чувствую.

Первой принц подает руку Алисе. Я узнаю ее сердцем, которое беснуется в груди, пока я смотрю, как хрупкие пальчики закутанной с ног до головы в черную абайю Ли утопают в широкой ладони аль-Мактума. Взгляд Алисы прикован к мраморной плитке под ногами. Прекрасные белокурые волосы спрятаны под никабом, нижнюю часть лица скрывает украшение из коллекции ее отца. Это невыносимо, немыслимо. Душу выворачивает наизнанку. Моя маленькая беззащитная свободолюбивая девочка. Я вытащу тебя из лап этого тирана.

Второй из мерседеса выходит Дайан Леманн в консервативном коктейльном платье и на высоких шпильках. Она с любопытством оглядывается по сторонам, откидывая за спину неприкрытые темные волосы, широко улыбается, обращаясь к принцу. Тот покровительственно кивает. Американку королевский ублюдок не считает нужным прятать под традиционными анмарскимиодеждами, выставляя напоказ.

— Он посмел привести сюда свою шлюху, — мотаю головой, отказываясь принять увиденное. — Зачем? — яростно рычу, не сводя яростного взгляда с вальяжно шествующим в сторону центрального входа наследником. Дайан Леманн чуть позади, Алиса рядом. Его рука властно лежит на ее спине, подгоняя едва переставляющую ноги девушку. Тошнота подбирается к горлу, когда я допускаю мысль, что собственнический жест аль-Мактума имеет под собой основания.

— Будущий король может позволить себе абсолютно все, Натаниель, — с тяжёлым вздохом отзывается наполненный горечью голос матери. Я готов зарычать в голос — насколько она права.

— Я хочу побыть один, мама. Через пару минут вернусь в гостиную, — говорю, едва ворочая языком. — Иди и утешь мою невесту. Ей сейчас тоже нужна поддержка.

— Не искушай судьбу, Нейт, — предупреждает мама, не поверив моему внешнему спокойствию. —  Отступись. Еще одну ошибку тебе не простят. И ей тоже. Подумай об этом, милый, — мама ласково гладит меня по плечу, прежде чем бесшумно покинуть библиотеку.

Дверь закрывается, а ее слова все еще звучат в воздухе.

Аль-Мактум может позволить себе...

Имеет законное право.

Ли столько дней провела с ним, на его территории.

Три дня назад стала его женой.

Он мог заставить ее, взять против воли.

Если это так, я его убью.

Впиваюсь взглядом в Алисию в поисках признаков пережитого насилия и унижения. Она по-прежнему смотрит под ноги, позволяя Амиранувести ее навстречу лично приветствующего почетных гостей Адаму Саадату. Плечи Ли опущены, как и ресницы. Боюсь даже представить, как ей сейчас больно и страшно. Тонкая нить, связывающая наши сердца, дрожит от напряжения, но никогда не оборвется.

Отец Алисы церемониально здоровается с наследником, приветствует женщин, протягивает руку дочери, но она игнорирует его жест. Не смотрит, не отвечает, отступает назад.

Амиран аль-Мактум удерживает ее, привлекает ближе к себе. Что-то говорит, на что Алиса отрицательно качает головой. Он обнимает мою Ли за плечи, по-хозяйски гладит пальцами застывшие плечи.

Я ощущаю ее дрожь, страх и отчаяние.

Я умираю вместе с ней.

Моя Ли в западне, предана всеми, кому верила и любила.

Я один могу ее вызволить.

Я здесь, моя девочка. Подними глаза. Посмотри на меня. Почувствуй. Я с тобой. Всегда, чтобы не случилось.

И она слышит мой мысленный призыв, откликается. Сердце разбивается о ребра, пока Ли нерешительно скользит рассеянным взором по фасаду дворца, заглядывает в окна, находит меня…

Горло перехватывает. Какая она прекрасная. Моя Ли. Моя.